Перешагнув барьер, я очутился в ином мире - это сразу бросалось в глаза. Дело далее не в том, что здесь не пели птицы - лишь изредка доносились издалека пронзительные полухрипы-полуохи. И не в том, что кусты и ветви деревьев были нездорово изломаны, а стволы сосен-гигантов казались склизкими на вид и кора их напоминала рыбью чешую. Хуже то, что все здесь не просто чуждо, но и смертельно опасно. Мне здесь нет места. Будь я оккультистом, то сказал бы, что местные злые духи слетелись со всех сторон и с жадным ожиданием взирают на меня, пытаясь решить, что же делать с чужаком. Но мистическое мироощущение мне чуждо, поэтому я просто оценил - дыхание здесь затруднено, пульс учащен и тяжесть давит на плечи, будто находишься на планете, притяжение на которой выше земного.
Я присел на поваленный ствол дерева, который на ощупь оказался вовсе не склизким, бросил в рот пластинку пищеэнергана - мой обед. Расслабился по хай-тог, гоня прочь боль, усталость, активизируя внутренние силы. Помогло. Я очухался, пришел в себя после преодоления барьера. Ну "головастики", послали почти на верную смерть. Хорошо, что я живучий, другой на моем месте сейчас был бы мертв.
Впереди неблизкий путь. Я перешел границу в точке, которая ближе всего к интересующему нас сектору Но все равно на дорогу уйдет не меньше двух дней.
Поднялся, подтянул лямки рюкзака. Усталость отступила, но давящее чувство неуюта только усилилось. На часах - пятнадцать двадцать. Пошли.
От меня требовалось две вещи - все время быть начеку и идти вперед. Больше всего досаждали стелющиеся по земле, похожие на колючую проволоку растения и стоящий стеной кустарник с желтыми цветами. Вскоре я приноровился и стал продвигаться довольно быстро при помощи вибромачете. Иногда попадались поляны с ромашками без стеблей размером с блюдце и с черными одуванчиками.
В лесу стояла гробовая тишина, не слыхать шороха листьев, птичьего пения, лишь иногда доносится треск - какие-то невидимые звери пробираются через кусты по каким-то своим делам. Стоял полный штиль, но время от времени обрушивались резкие удары ветра и опять все затихало. Интересно, удары следовали с периодичностью в восемь с половиной минут.
Лес кишел жизнью, но обитатели его не попадались мне на глаза, чуя чужака. Только раз я увидел, как из зарослей выскользнула золотая с синими разводами змея толщиной в руку да еще мелькнула за деревьями какая-то огромная черная масса.
Представителя животного мира во всей его красе я увидел на проплешине, поросшей метровыми бочкообразными полупрозрачными грибами. Это был лось. Огромный, метра четыре высотой. Жесткая длинная шерсть торчала в разные стороны, как иглы дикобраза, и походил он на сваленную в беспорядке груду хвороста. О том, что это лось, говорили ветвящиеся рога и унылая лосиная морда с грустными глазами. Он брел неторопливо, как-то ломано вихляясь, наклонялся над грибами и неторопливо же пожирал их. При моем появлении он неодобрительно посмотрел на меня и все так же неторопливо поплелся в чащу.
Пока что все складывалось удачно. Без особых проблем я преодолел приличное расстояние, хотя от зоны можно было ожидать чего угодно. Близился вечер. Неожиданно мне пришлось сделать изрядный крюк. Я наткнулся на "стеклянный лес" - так я назвал это неуютное место. Обычные сосны, обычная трава. Ничего особенного, если не считать, что все это было сделано из цветного стекла. Во всяком случае, на первый взгляд казалось именно так. От места исходила явная угроза, и я решил сделать крюк, что обошлось мне в несколько лишних километров.
Время от времени на пути попадались поросшие кустарником просеки. В одном месте зиял провал с гладкими отвесными стенами. Заглядывать я туда не стал. При ТЭФ-ударе наибольшая сила волн распределяется в виде сетки, получившей название "сетка Гурзуева", - просеки образовывались по ней.
Все чаще встречались уродливые грибы, некоторые светились и казались зловещими порождениями тьмы. Попалась ржавая опора линии электропередачи, лежащая на земле и облепленная рыжим кустарником. Меня не покидало какое-то гнетущее мрачное чувство. Но приборы, которыми меня снабдили подчиненные Атаманенко, не фиксировали почти никаких отклонений.
В тишине звук ручья показался каким-то инородным, будто и не ручей это вовсе, а субстанция из другого мира. Но я набрел на обычный ручей с чистейшей водой, качество которой я тут же проверил анализатором. После чего зачерпнул горсть, умылся, попил, наполнил свою ополовиненную флягу, присел на влажный камень, вытащил пластинку пищеэнергана, Вкус у него, как у карамели. Эх, сейчас бы антрекот съесть! И выпить французского вина.
Тело ныло. Столько часов тащить тяжеленный рюкзак, продираться сквозь заросли, работать вибромачете - как я вообще на ногах держусь? Я вытащил из кармана таблетку бистимулятор а. Проглотил. Голова закружилась, но усталость вскоре отступила. Штука хорошая, употребляется в экстремальных условиях, в том числе в космосе. Частое употребление грозит тем, что ты исчерпаешь резервные энерговозможности организма и однажды просто не сможешь подняться.
Я прикрыл глаза, наслаждаясь легкостью в теле. А когда открыл их - увидел метрах в десяти от себя "убийцу".
* * *
"Убийцами" я прозвал эту нечисть сразу же. Ничего другого просто не могло прийти в голову, стоило хоть раз взглянуть в эти глаза. Когда говорят "пылающий взор", "горящие очи" - обычно это лишь поэтические сравнения. На самом деле даже у кошки глаза не светятся, а лишь отражают падающий свет. Но у этой твари они именно горели - холодным неоновым светом. И еще- в них полыхала ненависть. Немного странная, потусторонняя, но весьма искренняя. Готовая мгновенно испепелить меня.
- Здорово, Жучка! - Я нервно усмехнулся.
Сначала мне показалось, что это волк, но я тут же понял свою ошибку. Это был пес. Огромный, под стать собаке Баскервилей, гладкошерстный, черный как смоль, с прижатыми маленькими ушами, с вываливающимся изо рта длинным красным языком. Морда напоминала бульдожью, короткий, похожий на обрубок, хвост подрагивал. Пес оскалил зубы - большие, острые, и... Нет, не зарычал, не залаял. Он засипел - громко, тонко, угрожающе и очень противно. Просто отвратительно!
Ребристая рукоятка автомата в руке придавала мне уверенности, я щелкнул предохранителем, еще не решив, надо ли разделаться с этим монстром. Желания пристрелить его у меня не было. Я чужой в этом мире, и его обитатели не обязаны подстраиваться под меня... И тут пес прыгнул.
Прыжок был призовым - метров на шесть прямо с места. Но не в мою сторону, а вбок. Треск ломаемых веток, шорох - "убийца" растворился в чаще.
- Боишься, псина несчастная, - безрадостно улыбнулся я. Испуга я у "убийцы" не заметил. Он отступил, но я чувствовал, что он еще вернется. И ждать его придется не так уж и долго. Мне подумалось, что я зря радовался безоблачности путешествия и сравнивал его с легкой прогулкой.
Скоро стемнеет. Ломиться через лес ночью, даже с прибором ночного видения, вряд ли разумно. Нужно искать безопасное убежище...
Истлевший старинный треугольный знак на столбике, кажется, предупреждал об извилистой дороге. Мертвый знак, поставленный давно мертвыми людьми. Мертвая дорога, окруженная странным новым миром, который невозможно было представить и в страшном сне до того момента, как грянул "судный день"... И я, живой человек, идущий по мертвому шоссе. Куда? Может, к своей смерти?
