Подумав так, я, на свое счастье, увидел поравнявшуюся с нами милицейскую машину в соседнем ряду движения. Не долго думая, я опустил ветровое стекло со своей стороны, а затем замахал рукой и заорал что было сил:
— Помогите! Спасите! Это похищение!..
Но тут сзади в левое предплечье прямо через ткань пиджака и рубашки мне вкололи шприцем какой-то препарат. Я почувствовал только боль от укола и тут же потерял сознание. Правда, в последний момент я еще успел услышать, как наш водитель оправдывался перед гаишником, остановившим «мерседес»:
— Да нет, офицер! У нас все в полном ажуре. Просто товарищ немного перебрал за воротник в ночном клубе и все такое… Вот доставляем его домой в целости и сохранности. Он живет в Северном Чертанове…
А потом был полный провал в сознании.
Очнулся я, как выяснилось позже, через сорок восемь часов. Ничего себе! Ровно двое суток мое бесчувственное тело было «предметом контрабанды». Меня сначала вывезли из Москвы, затем доставили в Чечню, а там уже перевезли в Шатойский район, граничащий с «самостийной» Грузией, и подняли в горы на высоту чуть ли не две тысячи метров над уровнем моря, где находился небольшой аул, который назывался, кажется, Ичкер-юрт.
Трудно поверить, но первым, кого я там встретил, был мой старый знакомый Виталий Ованесович Крупин. Не скажу, что мы были с ним хоть когда-нибудь близкими друзьями, нет, но знакомы были давно, еще по совместной преподавательской работе в одном и том же медицинском вузе.
За то время, пока мы не виделись, Крупин сильно изменился. Он похудел, его прежде густую черную шевелюру посеребрила седина, а в глазах появился какой-то нездоровый блеск.
Крупин встретил меня за невысоким дувалом, сложенным из плоских камней, которым был обнесен двор дома-башни, укрепленного по меньшей мере как средневековый рыцарский замок.
— Кого я вижу! — радостно вскричал Виталий Ованесович. — Сколько лет, сколько зим!..
Мне почему-то показалась его радость несколько деланной и неискренней.
— Значит, и вас, Александр Григорьевич решили умыкнуть под шумок политической неразберихи? — продолжал Крупин вполголоса, отведя в самое укромное место, какое только можно было найти в этом большом дворе. — Не ожидал! Умыкнуть такого человека!.. Видимо, чеченские боевики надеются на изрядный выкуп за вашу многоумную голову…
— Почему это чеченские боевики? — не понял я. — И при чем здесь выкуп? Меня увезли по распоряжению некоего господина Нгомо, который возглавляет секту «Дети Шивы»…
— Вот, значит, как! — воскликнул Крупин, но тут же опять перешел на шепот, поскольку увидел невдалеке от нас вооруженного автоматом чеченца-охранника. — А я думал, что меня, а теперь и вас, похитили именно чечены, чтобы получить хороший выкуп… Выходит, я ошибался…
— Расскажите лучше мне, как вы здесь живете? — попросил я. — Как с вами обращаются?
— Сносно. Жить можно. Заставили, правда, работать по специальности… Тут у них, как ни странно, создана сносная лаборатория со всем необходимым инструментарием, средами, техникой. Весьма хороший уровень! Со мной тут оказалось несколько весьма квалифицированных лаборантов. Кормят нас вполне сносно, охраняют… Все бы хорошо, только вот выходить отсюда нам запрещено. Да и куда пойдешь? Когда будете на башне, сами увидите. Кругом только горы и пропасти. Упадешь вниз — костей не соберешь! Черт знает что!..
— А как же все-таки вы здесь оказались, Виталий Ованесович? — задал я тот вопрос, с которого, по идее, должен был начаться наш разговор.
— Об этом позже… — прошептал Крупин. — За вами идут!
Тут и я увидел то, что Крупин заметил раньше, а именно троих охранников с автоматами, вышедших из дома-башни и направившихся в нашу сторону.
— Ни в коем случае не сопротивляйтесь… — успел еще посоветовать мне бывший сослуживец и отошел в сторону.
— Ты! — довольно бесцеремонно ткнул в меня пальцем бородатый абрек. — Выверни карманы!
— Могли бы это сделать, когда я валялся без сознания… — проворчал я, поднимая вверх руки.
— Ты!.. — крикнул абрек. — Молчать! Убью!
Вытащив из моих карманов все, что там оставалось — деньги, записную книжку, талоны на транспорт, — охранники погнали меня ко входу в дом.
— Будешь жить здесь! — произнес все тот же бородач, втолкнув меня в небольшую комнату, находившуюся на втором этаже длинной пристройки к дому-башне.
Эта комната, к моему вящему удивлению, оказалась обставленной всем необходимым, что нужно для жизни. Кстати говоря, набор мебели, находившейся здесь, напомнил мне необходимый комплект обстановки в какой-нибудь третьесортной провинциальной гостинице, в которых мне раньше приходилось частенько останавливаться, когда я ездил со своими просветительскими лекциями по стране.
Охранники, как собаки, отыскивающие по запаху наркотики в багаже путешественников на аэровокзалах, обежали комнату и наконец оставили меня одного.
Первым делом, как только за ними захлопнулась дверь, я подскочил к окну, на котором почему-то никто даже не удосужился соорудить железной решетки, и выглянул вниз. Да, Крупин оказался более чем прав, когда сказал, что уйти отсюда просто некуда. Из окна я увидел только пелену облака, плавно скользившего подо мной. А когда я все же дождался разрывов в облачности, то рассмотрел далеко внизу дно пропасти, по которому струился горный поток.
«Невесело, — подумал я. — Убежать отсюда мне вряд ли удастся…»
В дверь вежливо постучали. На охранников это было непохоже. Те вошли бы без стука.
— Кто там? — спросил я.
— Разрешите?
Это был Крупин, приоткрывший дверь.
— Через час будет обед. Но мне хотелось до этого рассказать вам, как я здесь оказался…
— Да, конечно! Заходите! — проговорил я, отходя от окна и усаживаясь на скрипучий стул у стола.
Крупин примостился на табуретке напротив меня, не забыв плотно прикрыть за собой входную дверь — запоров здесь не было, и принялся рассказывать о себе, то и дело нервно размахивая руками, будто у него слов не хватало.
— Я — жертва несправедливости, — сказал он. — Понимаете мою мысль? Все так хорошо складывалось в самом начале!.. Меня уговорил перейти к нему на работу сам Салов…
— Постойте! — воскликнул я. — Это какой же Салов? Не тот ли, что возглавляет фармацевтическое предприятие «Терек»?
— Да, да! Он самый!.. — надрывно не сказал, а выкрикнул Виталий Ованесович, взлохматив волосы на голове. — Он помог мне приобрести хорошую трехкомнатную квартиру в Кашире, машину, дачу. Жена моя была в восторге. И вдруг в один день все обрушилось. Саловский охранник по фамилии Брыксин не придумал ничего лучшего, как похитить меня и плоды моего многомесячного труда. Он выкрал меня, как обыкновенную вещь, и увез вместе со своими тремя дружками из Каширы. Но недалеко. Оказывается, за ним уже следили какие-то вооруженные люди. Они окружили наш автомобиль в Щелковском районе, загнали его в лесок-перелесок, расстреляли из автоматов и забросали гранатами… Форменный ужас! Не дай Бог вам хоть когда-нибудь оказаться на моем месте! В меня прежде еще никто никогда не стрелял, а тем более никто не взрывал меня гранатами… Это было что-то ужасное!
