– А я и рассказываю! – огрызнулся Симода. – Ничего он не рассказал.
– Что, вправду?
Таро посмотрел через плечо Симоды. И увидел самурая, недвижного, словно каменное изваяние Будды: спина прямая, глаза полуприкрыты, на лице – покой и готовность мгновенно перейти к действиям. Таро моргнул и посмотрел еще раз – и лишь тогда поверил, что перед ним и в самом деле Хидё.
* * *
Гэндзи улыбнулся Сигеру:
– Ты не собираешься спросить меня?
– Спросить о чем?
– Об очевидном.
– Ну хорошо, – отозвался Сигеру. – Почему ты сказал Хидё это?
– Потому что это правда.
Дядя и племянник дружно расхохотались.
Потом Сигеру вновь сделался серьезен.
– Мне думается, ты совершил ошибку. Хидё – легкомысленный бездельник. Все его сверстники давно уже заняли более серьезные посты. Один лишь он пребывает среди юнцов, которые на десять лет младше его. Более того, его назначение оскорбит Сохаку. Сохаку был главой телохранителей моего отца, и он, несомненно, надеется, что ты назначишь его на ту же должность.
– Твои слова мудры, дядя, – откликнулся Гэндзи, – и это само по себе может показаться непостижимым. Ведь всего лишь какой-нибудь час назад ты был наг, измазан с ног до головы собственными экскрементами и корчил рожи не хуже ученой обезьяны. Все будут думать: «А как вообще могло произойти такое превращение и можно ли на него полагаться?» Что бы ты мне посоветовал?
Сигеру покраснел и уставился в пол.
– Ну ладно. С этим мы можем разобраться попозже. А пока мне хотелось бы поделиться с тобой кое-какими своими мыслями по этому поводу. Возможно, ты сочтешь их здравыми. Ты, конечно, прав насчет Хидё – в том, что касается его прошлых поступков. И, несомненно, в подобной ситуации многие не выдержали бы груза внезапно свалившейся ответственности и сломались. Но я верю, что с Хидё все будет ровно наоборот.
Сигеру вопросительно взглянул на племянника.
– Веришь? Не знаешь, а веришь?
– А откуда мне это знать?
– В нашей семье в каждом поколении обязательно рождается человек, унаследовавший проклятие предвидения. В предыдущем это был мой отец, в моем – я. В твоем это должен быть ты. Больше некому.
– Теперь больше некому, – согласился Гэндзи. – Недавно на эту роль имелись еще три кандидата. Мои двоюродные сестры и брат – твои дети. Возможно, это был кто-то из них.
Сигеру постарался не думать о том моменте, когда он в последний раз видел своих детей. Он покачал головой:
– Нет, их эта участь миновала. Они не видели ничего, кроме реальности и обычных детских снов.
– Мой отец был пьяницей и курильщиком опиума, – сказал Гэндзи. – Он с легкостью мог зачать какого-нибудь незаконного потомка, и никто об этом даже не узнал бы.
И снова Сигеру покачал головой:
– Спиртное и опиум в тех количествах, какие употреблял мой брат, убивают желания плоти. Даже то, что он сумел зачать тебя, уже достойно удивления. – Сигеру улыбнулся, но глаза его были печальны. – Что толку в отрицании? Ты ведь и сам все знаешь.
– Ты уверен, что больше некому было это унаследовать? – поинтересовался Гэндзи. – Ведь дед был весьма любвеобилен, разве не так? Вдруг у тебя есть братья или сестры, о которых ты даже не подозреваешь? А у них – собственные дети?
– Да, правда, отец был любвеобилен. Но при этом он был еще и очень осторожен. Он не допустил бы, чтобы проклятие вышло за пределы семьи.
– Ты говоришь «проклятие». Обычно подобное считают даром.
– А ты сам как полагаешь?
Гэндзи вздохнул и оперся на подлокотник.
– Эта способность не принесла деду счастья. Ее отсутствие довело отца до самоуничтожения. А ты… достаточно вспомнить, что она сделала с тобой. Да, ты прав. Это не дар. Но я надеялся, что семейную ношу предстоит нести кому-то другому. И до сих пор надеюсь.
– Ничего не понимаю, – признался Сигеру. – Если ты обладаешь предвидением, то должен это понимать. Такое просто невозможно не понять. Как же ты можешь надеяться увильнуть?
– Дедушка сказал, что я унаследовал его способность, – ответил Гэндзи. – Никаких иных доказательств у меня нет.
– У тебя не было видений?
– Надеюсь, что не было, – сказал Гэндзи.
* * *
Они шли по дремучему лесу, раскинувшемуся за замком, и собирали грибы сиитакэ. И тут дедушка сообщил Гэндзи, что тот наделен предвидением.
– Я не хочу, – сказал Гэндзи. – Отдай его кому-нибудь другому.
Дедушка попытался взглянуть на внука со строгостью, но получилось плохо. Гэндзи видел, что в глазах старика заплясали веселые огоньки.
– Ты говоришь, словно несмышленый ребенок, – укорил Гэндзи дедушка. – Это не имеет никакого отношения к желанию и нежеланию.
– Я все равно не хочу, – уперся на своем Гэндзи. – Если его не может взять папа, отдай его дяде Сигеру.
– Оно не мое, чтоб давать его или забирать, – сказал дедушка. – А даже если б…
Гэндзи подождал. Однако дедушка так и не докончил фразу. Но глаза его перестали весело блестеть.
– Сигеру и так обладает этой способностью. И ты ее обретешь. В свой черед.
– Но если она уже есть у дяди, зачем она мне? Я думал, она может быть только у кого-то одного.
– У одного в каждом поколении, – сказал дедушка. – Я – в моем, Сигеру – в своем, а ты – в твоем.
Гэндзи сел на траву и расплакался.
– За что, дедушка? Что такого ужасного сделали наши предки?
Дедушка сел рядом и обнял внука за плечи. Гэндзи удивился. Старый князь редко позволял себе столь открытые проявления чувств.
– В этом повинен один наш предок, – сказал дедушка. – Но карма его легла на всех. Это Хиронобу.
Гэндзи мазнул рукавом по лицу, стирая слезы. Надушенный рукав пах мускусом.
– Хиронобу – наш родоначальник. Он основал княжество Акаока, когда ему было шесть лет. Мне исполнится шесть завтра.
– Да, князь Гэндзи. – Дедушка учтиво поклонился.
Гэндзи рассмеялся и позабыл про слезы.
– Но что же такого натворил Хиронобу? Я-то думал, что он был великим воином.
– Никто не в силах исключить все возможности.
Гэндзи часто не понимал, что говорит дедушка. Вот и сейчас не понял.
– Рождение и смерть сменяют друг друга. Некоторым перерождениям лучше бы вовсе не случаться. Но мы понимаем это лишь тогда, когда становится слишком поздно. Хиронобу влюбился в нехорошую женщину. Во внучку ведьмы.
