Когда рассказ Вадима дошел до этого места, Андрей буквально взвился со стула и начал возмущаться:
— Да ничего подобного! Я вообще не посвящал Киру в мои дела! А уж чтобы сговариваться о такой пакости! Таня, Вадим Арнольдович, это вранье, совершенно беспардонное вранье!
— Погоди, Андрей, — остановила я его. — Сядь и успокойся, мы же договорились разобраться во всем без эмоций. Хотя у тебя, возможно, тоже раскроются кое на что глаза. Но давай сначала дослушаем Вадима Арнольдовича, а потом ты сможешь высказаться. Хорошо? Вадим Арнольдович, продолжайте, пожалуйста!
Вадим продолжил излагать свою версию. Он не отрицал, что нажал на нужные рычаги, чтобы добиться закрытия дела. Но, по его словам, это вовсе не означало, что он знал об убийстве. Вадим располагал лишь той информацией, что при самоубийстве девушки обнаружились какие-то странные обстоятельства и что в связи с этим будет проводиться официальное расследование. Это неизбежно привело бы к ненужным слухам, а то и скандалу. А ему, человеку, помешанному на реноме клуба и своем собственном, это было бы крайне нежелательно. Вот отсюда и вытекали его действия, направленные на прекращение следствия. Далее Вадим вернулся к рассказу о том, что у него вышло с Кирой:
— Я не утверждаю, что Андрей действительно замешан в истории с шантажом — я говорю это только с Кириных слов. Она заявила, что хочет помочь Андрею отделаться от моих м-м… притязаний. Но это отнюдь не является ее основной целью. Кира откровенно призналась, что ей нужны деньги. Крупная сумма единовременно и существенное повышение гонорара.
— Насколько же крупная сумма была названа? — полюбопытствовала я.
— Вы знаете, Татьяна, самое удивительное, что сумма названа так и не была. Вообще, весь этот, с позволения сказать, шантаж выглядел так глупо, так по-детски! Кира обещала, что уточнит свои условия через несколько дней. Словом, вела себя так, что это больше походило на импровизацию, чем на заранее продуманный разговор. Казалось, толком не знает, как ей себя вести. Твердила, что у нее есть кое-какие знакомые, которых эта пленка очень заинтересует, что я теперь в ее руках. Словом, все, что принято в таких случаях говорить в плохих боевиках. Но ничего более конкретного вымолвить так и не смогла.
— Так-так, забавно… А был ли мальчик? — задумавшись, я не заметила, что стала рассуждать вслух.
— Что, простите? Я не совсем понял, — переспросил Вадим.
— Да это так, мысли вслух, не обращайте внимания. Вы, Вадим Арнольдович, не сообщили самого главного — Кира показала вам кассету, дала прослушать пленку, чтобы вы убедились в ее ценности для вас?
— Нет, девчонка заверила меня в том, что передала кассету Андрею, дабы тот вынес ее из клуба и спрятал в надежном месте, пока она не сделает дубликат. Кира якобы опасалась, что я силой отберу у нее кассету. А мне просто пересказала вкратце весь подслушанный разговор.
Ну, все понятно. Эх, и хитра же была, чертовка! Прости меня, господи, что я так о покойнице, но иначе не скажешь. Андрей нетерпеливо ерзал на стуле, явно желая внести свои поправки в изложенную версию. Ну, что же, послушаем и его, хотя мне, в сущности, уже и так все ясно.
— Андрюша, я вижу, тебе есть, что сказать. Теперь твоя очередь, давай. Так что же все-таки произошло в тот злополучный понедельник?
Андрей, наконец получивший слово, ринулся восстанавливать справедливость.
— Во-первых, здесь опять сплошной обман и клевета! Она ничего мне не передавала. Когда я вылетел из кабинета, Кира как раз подходила к двери. Якобы поднялась узнать, долго ли я еще буду занят и начнем ли мы, наконец, репетицию. Я уже говорил тебе, Таня, что, когда Вадим Арнольдович вызвал меня в кабинет, она усмехнулась и пообещала подняться и вызвать, если меня долго не будет. Во-вторых, никакого диктофона или кассеты у нее в руках вообще не было. А я просто извинился перед Кирой, признался, что сегодня мне, пожалуй, не до танцев, и ушел домой.
— А куда в это время направилась Кира? — поинтересовалась я у Андрея.
— Я не обратил внимания, мне хотелось скорее уйти и было совсем не до нее.
Ну что же, картинка вырисовывалась довольно ясная — судя по всему, девочка блефовала. Никакой аудиокассеты у нее не было. Она элементарно подслушивала под дверью весь разговор с самого начала. Когда Андрея вызвали в кабинет шефа, Кира предположила, что может узнать что-то интересное, и, видимо, поднялась сразу вслед за партнером. Встала под дверью и стала слушать, благо разговор велся на повышенных тонах. Когда почувствовала, что разговор окончен, ей не составило труда отскочить на несколько шагов назад и изобразить перед Андреем, что она направляется в сторону кабинета.
А услышала наша интриганка нечто гораздо большее, чем ожидала. И тогда в ее изобретательной головке мгновенно родился честолюбивый план. Шутка ли — припереть к стенке самого хозяина! Перспектива сорвать хороший куш вскружила Кирочкину голову.
Она решила действовать немедленно, по горячим следам, ничего как следует не продумав, успев лишь сочинить небылицу про запись разговора. А чтобы выглядеть покрасивее, приписала себе попутно благородную цель — помочь Андрею выпутаться из неприятной ситуации. Все это вместе очень хорошо укладывалось в мое нынешнее представление о девушке.
Я коротенько изложила собеседникам свои соображения. Оба согласились, что это очень похоже на правду. Продолжая расспрашивать Вадима, я поинтересовалась — так что же он собирался предпринять по поводу Кириного спонтанного шантажа.
— Ну уж, во всяком случае, не убийство! Неужели вы считаете меня таким монстром? Да и с Андреем я ничего не собирался делать. Я уже понял, что все мои попытки бессмысленны, что мне следует с этим смириться. Но я — человек несдержанный в речах и имею пагубную привычку последнее слово оставлять за собой. Вот и сорвался, наорал на парня, чтобы хоть настроение ему испортить.
— К этому мы еще вернемся. Вы все-таки ответьте, как намеревались поступить с Кирой? — настаивала я.
— Ну, разумеется, я не мог позволить какой-то юной паршивке манипулировать мной! Я хорошо знаю ее нынешнего друга, Геннадия. Слышал даже, что он собирался жениться на ней. Каких только глупостей не делает мужчина в его возрасте! Во всяком случае, не мне его судить. Но я хотел по-приятельски побеседовать с ним, чтобы он урезонил свою подружку и, вообще, немного раскрыл на нее глаза! Хотел… Да вот не успел. А когда это случилось с Кирой, я сам перепугался не на шутку. Ведь выглядит все действительно так, как вы, Таня, говорите — что у меня были основания желать ее смерти. Но, поверьте, подобная расправа — не мой метод. Да и зачем идти на такой риск. А тем более — что за нелепость с подложными уликами.
Вадим задумался на несколько секунд, после чего продолжил:
— Видите ли, Татьяна, у меня с некоторых пор сложилось такое ощущение, и в ходе нашей беседы оно только усилилось, что объектом охоты являюсь я сам. И если уж говорить о подставах, то это именно меня кто-то хочет крупно подставить, скомпрометировать и тем самым пошатнуть мое нынешнее положение. Не сочтите это манией величия или манией преследования, но последнее время я постоянно чувствую, что кто-то дышит мне в затылок, наступает на пятки. До сих пор случались лишь мелкие неприятности, которые не составляло труда устранить. Я не стану утомлять вас подробностями — они слишком специфичны и ничего не прояснят. Но на этот раз, я убежден, некто предпринял решительную попытку со мной разделаться. Вы можете верить или не верить мне, но вы — профессионал и должны верить фактам. Ну, что же, Татьяна. Я, пожалуй, сообщил вам уже все, что мог. Ваша задача — сделать верные выводы.
