— Вот эти три лошадки до третьего, — сказал он.
Валентайн наблюдал за тем, как букмекер регистрирует ставки. «До третьего» означает, что Рики получит деньги, если лошадь придет первой, второй или третьей. Ставка без особого риска. Вот только у лошадей, которых выбрал Рики, шансов было немного. Вероятность того, что он хоть что-то выиграет, была близка к нулю.
Они прошли к телевизорам, чтобы посмотреть за бегами. В комнате было накурено — хоть топор вешай, и Валентайн с трудом сдержался, чтобы не взять пачку сигарет у стоявшего рядом человека.
— Вы понтер? — спросил Рики.
Так англичане называют азартных игроков. Валентайн покачал головой.
— Мой отец был азартен. Проиграл все, что у нас было.
— И сын получил пожизненную прививку, — заключил Рики и указал на телевизор в центре. — Вот наши.
Валентайн посмотрел на экран. «Белмонт-парк» рядом с нью-йоркским районом Куинсом был одним из самых престижных ипподромов в мире. Здесь выступали только чистокровные лошади. Ему рассказывали о забеге в «Белмонте», результат которого собирался подстроить один из жокеев. Каким-то образом распорядители скачек узнали об этом как раз перед стартом. Вместо того чтобы выпустить лошадей, они отключили питание стартового барьера и предложили вернуть деньги всем, кто сделал ставку. Рики Смит мог как-то смошенничать в казино и в школьной лотерее, но не в бегах на ипподроме «Белмонт». Это просто невозможно.
Длина дорожки — полторы мили. По ней неслись девять лошадей, целый табун. Валентайн запомнил номера тех, которых выбрал Рики. Еще на старте они ушли в отрыв. Рики принялся приплясывать, вызывая раздражение у окружающих.
— Простите, ребята, — сказал он. — Это я на удачу.
На отметке «одна миля» все три лошади Рики шли в ряд, стремясь вырваться вперед. Четвертым бежал фаворит скачек по кличке Четырехлистник.
[28]
Жокей был не в форме и позволил взять себя в «коробочку». Его лошадь могла дать нужную резвость, но у него не получалось воспользоваться этой ее способностью.
По толпе прокатился возглас. Когда Четырехлистник исчез с экрана, а троица Рики пересекала финишную черту, они порвали свои билеты и начали топать ногами. Рики, словно не замечая их отчаяния, от души наяривал твист. Валентайн заметил, как один из неудачников сжал руку в кулак, и инстинктивно встал между ним и Рики.
— На вашем месте я бы этого делать не стал, — предупредил Валентайн.
— Ваш приятель долбаный придурок.
— Тут я с вами спорить не буду.
Рики зажмурился и мотал головой, как Стиви Вандер. Он насмехался над ними, и толпа быстро обступила его. Проигравшие смотрели на него голодными волчьими глазами, как будто намеревались растерзать в клочья и сожрать.
— Заканчивай, — посоветовал Валентайн.
Рики открыл глаза. Увидев, что происходит, он выставил ногу вперед и крутанулся вокруг себя, как Элвис Пресли.
В дальнем конце комнаты со стуком распахнулась дверь. В нее высунулся букмекер, который принимал ставку Рики.
— Ну хватит! — крикнул он.
Рики продолжал свой дикий танец. Букмекер подошел к нему и сунул выигрыш ему в руку. Потом указал на дверь.
— Вали отсюда.
Рики еще крутился, когда Валентайн потащил его к выходу.
15
Джерри остановился перед дверями «Холидей Инн». Оглянувшись, он увидел, как Ламар кивнул на прощанье. Джерри кивнул в ответ, проводил взглядом отъезжающую машину Ламара и вошел в гостиницу.
Свежевымытые полы вестибюля сверкали. Если ему и нравилось что-то в южанах, так это их пристрастие к чистоте. Лифты находились рядом со стойкой администратора. Джерри потянулся к кнопке, но дверцы открылись сами.
Из лифта вышла красотка и продефилировала мимо. На ней были узкие черные брючки и облегающая красная блузка. Джерри поймал ее взгляд, и она одарила его робкой улыбкой. Она лишь чуть-чуть недотягивала до супермодели. Джерри смотрел ей вслед, пока она цокала шпильками по сияющему полу. У стеклянных дверей она остановилась и оглянулась на него через плечо. Взгляд был явно зазывным.
Джерри вошел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Двери закрылись, он повернулся и увидел, что девица по-прежнему смотрит на него. До встречи с Иоландой он непременно заговорил бы с ней. Но теперь Джерри был мужем и отцом, и подобные разговоры стали опасны. Все равно что болтать с чертом. А это уж совсем ни к чему.
Текс Снайдер по кличке «Без тормозов» остановился в «люксе». Дверь была распахнута настежь. Джерри заглянул внутрь. В центре гостиной стояла тележка горничной. Номер выглядел так, словно тут только что закончилась безумная новогодняя вечеринка: на стенах висит какой-то хлам, абажуры ламп сбиты на сторону. Текс сидел на диване и говорил по мобильнику. Фирменный черный «стетсон»
[29]
лежал у него на коленях. Подняв голову, он заметил Джерри и нахмурился.
— Ты кто?
— Друг Ламара, — ответил Джерри.
— А кто такой Ламар?
— Начальник службы безопасности в «Волшебстве Дикси».
— А, ну да. — Текс вернулся к телефонному разговору: — Уж простите, мадам, что я довел вас до истерики. Жизнь такая. — Нажав «отбой», он рявкнул что-то горничной по-испански, та перестала наводить чистоту и испарилась, закрыв за собой дверь. Текс указал на стул напротив дивана.
— Промочить горло не хочешь?
Джерри жестом отклонил предложение и присел на стул. Текс пригладил редеющие волосы и нахлобучил шляпу, словно собирался фотографироваться. Ему было под семьдесят. Лицо грубое, словно из сыромятной кожи, взгляд серых глаз острый, как клинок.
— Знаешь, что самое трудное в жизни знаменитости? — спросил он, понизив голос.
— Нет.
— Не выражаться. Эта женщина, с которой я говорил, мэр моего родного города. Неделю назад журналист спросил меня, есть ли в моем городе что-то необычное. Я ответил, что самое необычное в нем то, что народ там не меняется. Стоит какой-нибудь девчонке залететь, тут же какой-нибудь парень валит из города.
Текс ударил себя по колену и загоготал. Джерри засмеялся, но лицо Снайдера вдруг стало каменным.
— Мэрша пронюхала и теперь грозится смешать мое имя с грязью, если я не извинюсь. Чую, придется извиняться. А может, и нет. — Он встал с дивана и вытащил ледяное пиво из ведерка на барной стойке. Повернувшись, Текс встретился взглядом с Джерри. — Может, все же выпьешь?
Джерри уставился на влажную бутылку. Отец говорил: на работе никакого алкоголя.
— Спасибо, нет, — нехотя отказался он.
