Гостиница ходила ходуном. Рики слышал, как пламя ревет в номерах, и догадался, что температура уже породила смертоносную волну. Суфле вот-вот будет готово.
Пора пообщаться с Главным Начальником, решил Рики.
В колледже он писал сочинения о всех романах Эрнеста Хемингуэя, в которых герои молились в минуту, когда молитвы уже не могли помочь. Для Хемингуэя молитва и трагедия всегда идут рука об руку, а мир печален и ненадежен. И Рики думал примерно так же. Живешь дерьмово, потом вообще умираешь. Но все же, на случай, если Господь слушает…
— О Господи, огради меня от смерти, — пробормотал он, зажмурившись. — Прошу тебя, Господи… Я больше никогда так не облажаюсь.
Языки пламени выползли на балкон, обжигая ему руки. Рики вскрикнул и открыл глаза. Ему тридцать пять. Семьи нет. Парень, у которого были большие мечты — и ничего не осталось. Он оглянулся через плечо. Огонь съел потолок номера. Куски электропроводки падали на кровать. Вот-вот пламя охватит всю комнату, начнут плавиться стены. И он запылает, как Рита.
Рики подошел к перилам и стал перелезать через них. Пока пожар бушевал только в главном здании. Он посмотрел вниз, на стеклянную крышу шикарного спа-салона, где Ольга и Хильга, парочка шведок, похожих друг на друга как две капли воды, делали массаж. К ним записывались за три месяца. Рядом сверкал бассейн. И тут Рики вспомнил, что с глубокой стороны в нем не меньше трех с половиной метров. Если прыгнуть и попасть в нужное место, конечно, переломаешься весь, но все же есть шанс остаться живым. А сейчас ему больше ничего и не надо. Вопрос в одном: можно ли надеяться на удачу?
— Ну что, — произнес Рики, надув грудь, как Клинт Иствуд,
[7]
— рискнешь, придурок?
Всю жизнь он пользовался фразами крутых парней из кино, но храбрости это ему не прибавляло. Бывшая жена тысячу раз просила его бросить эту привычку. На бракоразводном процессе он сказал ей, что не знает, как бросить. Эти слова сами вырывались у него.
Перила постепенно нагревались. Скоро раскалятся так, что и не дотронешься. Время уходит. Что ж, подумал Рики, по крайней мере, последнее слово остается за мной. Он выставил вперед ногу, но тут же убрал назад. Прыгай или превратишься в головешку. Ну и выбор.
— Ваш ход, господин Бонд.
Вот уж точно его ход.
2
От резкого ветра, продувавшего дом Тони Валентайна насквозь, трещали ставни, закрытые по случаю урагана. Бамбуковые деревья в саду трясли ветками. Температура упала на несколько градусов. Тони чувствовал, как кожа коченеет под одеждой. Буря, устав хозяйничать в Мексиканском заливе, теперь закручивалась над океаном. Владельцы малых судов получили штормовое предупреждение. В такую ночь лучше остаться дома, предупредил метеоролог по телевизору.
Сидя в своем кабинете, Валентайн смотрел в единственное окно, выходящее на задний дворик. Хотя отсюда океан не был виден, Тони чувствовал его запах — и этого ему вполне хватало. Даже в такую ночь океан был ему другом, всегда готовым поддержать в трудную минуту.
На столе затрезвонил телефон. Номер не определился, но интуиция подсказала: это Люси Прайс. Женщина, которую Валентайн выручил месяц назад в Лас-Вегасе. Тогда казалось, что он делает все правильно. Кто же мог подумать, что она разыщет его во Флориде?
— Заткнись, — сказал он телефону.
Но тот все звонил. Как будто молотком по башке долбил. Ему нечего ей сказать. И совершённое ею уже не исправить. Новый порыв ветра пронесся по дому, духи океана наполнили воздух. Валентайн почувствовал себя лучше, но не надолго.
Наконец телефон затих. На столе стояли часы в виде рулетки. Почти десять. Обычно он так поздно не работал, предпочитая проводить вечер с книгой, пока не уставали глаза. Но в последнее время его так отвлекала Люси Прайс, что целый день работать не получалось и дел накопилось много. Валентайн посмотрел на стопку конвертов «Федерал Экспресс». Все адресованы «Седьмому чувству», его консалтинговой фирме. Он открыл эту фирму, чтобы хоть чем-то заполнить жизнь после смерти жены, и никак не ожидал, что сделает вторую карьеру.
Валентайн вытащил самый толстый конверт из кипы. Внутри обнаружился чек на три тысячи долларов, его обычную ставку, несколько колод игральных карт и письмо от управляющего казино «Золотой дракон» в Макао.
Ему доводилось работать на разные казино Макао. Странное место. Источников дохода там два. Азартные игры — первый, проституция — второй. Из континентального Китая туда можно добраться на теплоходе. Каждый день тысячи богатых азиатских бизнесменов снимаются с места и валом валят в казино острова точно голодная саранча.
В письме говорилось, что в «Золотом драконе» с одного из столов блэкджека утекают деньги. Глава службы безопасности казино, австралиец по фамилии Кроуфорд, был уверен, что мошенники пользовались «бумагой», как на шулерском жаргоне называются меченые карты. Но проблема состояла в том, что Кроуфорд не мог разглядеть метки.
Кроуфорд еще никогда не обращался к Валентайну за помощью. Он писал, что слышал по сарафанному радио в казино, будто Валентайн — дока по части «бумаги», поэтому решил рискнуть и отправил несколько колод и деньги. Кроуфорд был в отчаянии.
Валентайн в самом деле был докой по части «бумаги». За двадцать лет полицейской работы в казино Атлантик-Сити он насмотрелся на аферы с мечеными картами. Существовало невероятное количество способов поставить метку, и он разработал тест для их обнаружения, лучше которого не найти. Для него нужна чистая колода, которую Кроуфорд и выслал прямо от изготовителя.
В «Золотом драконе» играют картами, произведенными «Компанией игральных карт Соединенных Штатов» из Цинциннати, штат Огайо. Они толще обычных, поэтому чернила не стираются от частого использования. Открыв чистую колоду, Валентайн вытащил одну карту и положил ее под лампу рядом с подозреваемой в том, что она помечена.
Для невооруженного глаза они выглядели как близнецы. Но это ничего не значило. Он сунул меченую под чистую. Потом резко убрал чистую и несколько секунд сосредоточенно всматривался в меченую.
Он проделал это двадцать раз. И на двадцатый глаза увидели метки. Они были в центре, белые и почти микроскопические. Шулеры называют такие ретушью. Обычно метят карты за столом специальным составом (его называют «штукатуркой»), помадой или никотином. Карты из «Золотого дракона» метил профессионал за пределами казино. А потом кто-то из работников проносил их внутрь. Стало быть, замешаны свои.
Валентайн отложил карты и подавил усталый зевок. Завтра занятия по дзюдо. Трижды в неделю он ездил в спортзал в Клируотер и накануне всегда старался хорошенько выспаться. А плохие новости Кроуфорду он сообщит завтра по телефону. Валентайн протянул руку, чтобы выключить лампу, но тут на глаза ему попалось письмо Кроуфорда. И его последняя строчка: «Управляющий дал мне сутки на решение этой проблемы».
