— Надо поговорить, — сказал Джерри.
— Конечно.
Джерри включил свет на заднем крыльце и вышел. Мейбл последовала за ним, отбиваясь от комаров, налетевших тучей. Джерри растягивал полотенце, которым вытирал посуду.
— У меня к вам большая просьба, — негромко произнес он.
Мейбл кивнула, но поняла, что кивка ему недостаточно.
— Пожалуйста.
Джерри кинул полотенце на плечо, сунул руку в карман рубашки и достал сложенный листок и ключик. Он отдал их Мейбл и взял ее ладони в свои.
— Этот ключ дал мне один человек перед смертью. Он — от ячейки сейфа. Сейф — в банке. Адрес — на листке. Там еще есть фамилия сестры этого человека и ее адрес. Отвезите ей этот ключ, пожалуйста.
Мейбл развернула листок. Сестра умершего жила в деревушке для пенсионеров Сент-Огастин в другом конце штата. Часа четыре на машине, не больше.
— А что там, в ячейке? — спросила Мейбл.
— Деньги.
— Сколько?
— Полтора миллиона долларов.
Мейбл ахнула.
— А почему… ты сам это не сделаешь?
Джерри печально улыбнулся.
— Собирался. Мы с Иоландой хотели вдвоем съездить. Посмотреть Сент-Огастин, достопримечательности там всякие, а потом найти эту сестру. Но только чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что это никуда не годится.
— Но Сент-Огастин милый городок. Увидишь старый форт и деревню. Ты знаешь, что это старейший город Америки?
Джерри покачал головой.
— Я не об этом. Я боюсь, что во время поездки начну думать о том, что́ мы с Иоландой можем сделать на эти деньги. Ну там дом побольше купить. Или новую машину. Или внести уже плату за колледж для Лоис. А еще я могу попросить сестру поделиться со мной. Ну, понимаете, вроде как процент нашедшему клад. Найду способ убедить ее, что так и нужно поступить. Я скажу себе, что она не будет против, потому что вообще не знает об этих деньгах.
— Твой отец называет это преступной логикой.
— Вот именно.
— То есть ты боишься искушения, — поняла Мейбл.
Джерри посмотрел ей в глаза.
— Да.
— Но ты ведь понимаешь, что это нехорошо. Я же вижу.
— Неважно.
— Как неважно?
— Это деньги так на меня влияют.
Мейбл завернула ключик в листок и сунула его в карман. Джерри расслабился. Она обняла его и прижала к себе, как родного сына.
— Для тебя, дорогой, все что угодно.
Эпилог
— Штат Невада против Люси Прайс, — объявил судебный пристав. Невысокий грузный адвокат Люси Прайс вскочил и двинулся к скамейке, застегивая пиджак. Судья-женщина одобрительно посмотрела на него. Обычно зал суда был набит пьяницами, проститутками и наркоманами. Поэтому мелкие проявления вежливости были редкостью и очень ценились.
Адвокат Люси объяснил судье, что его клиентка желает изменить свое признание. Судья посмотрела на Люси, сидевшую в первом ряду, потом на адвоката. Взгляд был недобрый. Люси обернулась и резко глянула на Валентайна. Он сидел через два ряда от нее, и ему показалось, что она ударила его по лицу.
— Все хорошо, — прошептал Валентайн.
Люси скривилась, не веря ему, и отвернулась. Накануне вечером он прилетел из Нью-Йорка и пришел к ней. Он так долго прятался от нее, что теперь Люси захлопнула дверь перед его носом. Но Валентайн снова нажал кнопку звонка. На этот раз, когда дверь открылась, он попросил прощения.
Она согласилась поужинать с ним в «Смит и Волленски». По его деньгам это был лучший ресторана в городе. Люси съела салат с курицей, а Валентайн — сочный стейк. Когда принесли десерт, она уже держала его за руку и шептала на ухо.
По дороге домой Люси фантазировала, как бы они могли сбежать вместе. За тем он и приехал, представила она. Тони арендовал частный самолет, который дожидался на взлетной полосе в аэропорту Маккаррана.
[47]
И полетят они в какое-нибудь экзотическое место вроде Акапулько или Канкун. Слушая ее щебет, Валентайн загрустил.
Когда они остановились на ее пороге, Люси попыталась поцеловать его.
— Нет, — сказал он.
— Но…
— Извини. Я вернусь завтра рано утром.
— Так мы не… сбежим?
Он обнял ее за плечи и покачал головой. Люси смотрела обиженно. Смерть надежд всегда мучительна.
На следующее утро, в семь часов, Валентайн подвез Люси до здания окружного суда Кларка на Южной Третьей улице, в двух кварталах к югу от развлекательного комплекса «Фримонт-стрит экспириенс». Он бывал в этом здании несколько раз — выступал в качестве эксперта на процессах. Суд находился рядом с обветшалыми казино в захудалом районе города. И это соседство всегда казалось лучшей метафорой Лас-Вегаса.
Люси, в строгом синем платье, почти без косметики, по дороге молчала. Поскольку перед зданием суда парковаться было запрещено, Валентайн оставил машину неподалеку. Заглушив двигатель, он сказал Люси, что созвонился со своим другом Биллом Хиггинсом и расспросил его о судье.
— Фамилия Редмонд. Раньше была государственным защитником.
[48]
Так что опыт общения с пристрастившимися к азартным играм у нее есть. Это для вас хорошо.
— Почему?
— Она знает, как казино соблазняют людей. Человека, падкого до азартных игр, в казино обхаживают. Это изменяет личность — как наркотики.
— Так произошло со мной?
— Да.
— И судья это понимает?
Валентайн кивнул. Люси смотрела прямо перед собой на грязное ветровое стекло. Валентайн увидел, что она дрожит. Она подошла к той черте, за которой мир ее фантазий столкнулся с реальным миром. Сделав глубокий вдох, Люси продолжила:
— Вы хотите сказать, что я должна изменить признание? И отдать себя на милость суда? Так?
— Так. Если будет суд и вы проиграете, вам придется несладко.
Люси приходила в ужас от мысли, что можно угодить в тюрьму: невадские тюрьмы самые жуткие в стране. Они обсудили его предложение, и Люси согласилась. Они вошли в здание суда и в вестибюле нашли ее адвоката. Люси сказала ему, что передумала, и адвокат облегченно выдохнул.
— Госпожа Прайс, прошу вас выйти вперед.
Пристав подал ей знак. Она поднялась на непослушных ногах, чувствуя, что мир вот-вот рухнет, и подошла к скамье, опираясь на руку адвоката.
