– Вот как? Значит, она все-таки успела позавтракать? – спросила я. – Наташа, пожалуйста, вспомни все. Что было в тот день, с самого начала. Это очень важно для расследования! Ведь никто лучше тебя не сможет описать то утро.
– К сожалению, я плохо могу его описать, – вздохнула Наташа. – Я же говорю, что встала поздно. У нас консультации должны были начаться в десять, вот я и решила отоспаться. Встала уже в половине десятого и тут же стала краситься. Тут уж не до завтрака было!
На лице Лены Зубановой, напрочь лишенном макияжа, появилась усмешка.
– Марианна где была в это время?
– А она куда-то ушла, еще рано утром, кажется. Я слышала сквозь сон, как она закрывала дверь. И потом мы встретились с нею только на занятиях.
– И ты не спросила ее, куда она ходила? – удивилась я.
– Нет, – Наташа тоже удивилась. – Мало ли куда ей понадобилось отойти? Например, в магазин. Что здесь такого? Марианна вообще была жаворонком, она всегда просыпалась раньше меня.
– А после занятий? Она говорила, куда собирается?
– А вот после занятий она, кстати, пожаловалась на головную боль, – припомнила Наташа. – Еще сказала, что с утра голова у нее болела, но она таблетку приняла, и все вроде прошло. А потом опять возобновилась.
– Таблетку приняла? – насторожилась я. – Где она ее взяла?
– Ой, вот этого я не знаю! Наверное, в аптеке купила, где же еще? – обескураженно предположила Наташа. – И еще она говорила, что устала. Я ей заметила, что это, наверное, нервное, перед сессией. У многих бывает. Даже посоветовала ей никуда не ходить, полежать в комнате. Но она сказала, что только ненадолго съездит и вернется. Но уже не вернулась…
– Куда она поехала, ты знаешь?
– Кажется, к какому-то человеку, с которым она на практике познакомилась. Она на станции «Скорой помощи» практиковалась, а он там работает. Вроде бы он ей что-то обещал дать, для занятий.
– И все? Больше она никуда не планировала заехать?
– По-моему, нет, – сказала Наташа. – Мне, во всяком случае, она ничего не говорила.
«Скорее всего так оно и было, – подумала я. – Марианна поехала прямо к Анатолию Лебедеву, поскольку занятия окончились в час дня, а у него она была в начале второго. В перерыве между консультациями в буфет она не ходила и никаких лекарств не принимала. А это значит, что яд попал в ее организм еще до начала занятий. И все это время, пока она сидела за партой, организм ее подвергался интоксикации. Неудивительно, что под конец консультации она почувствовала себя плохо. Я, правда, не совсем знаю, как действует этот пропанолол, но, может быть, как раз Лебедев сможет мне это объяснить популярно? Все-таки он на «Скорой» работает».
Но пока что следовало продолжить беседу со студентками.
– Девочки, теперь я хочу обратиться сразу ко всем вам, – обвела я взглядом скучковавшихся девчонок. – Что вы знаете о Марианне? Чем была наполнена ее жизнь? Почему она вообще приехала из Пензы? С кем дружила, чем занималась в свободное время? И какие у вас самих есть версии случившегося?
О некоторых из этих пунктов я уже имела кое-какое представление, так как беседовала с Виталиком Черкасовым. Но, во-первых, студентки, жившие недавно с Марианной бок о бок, могли знать куда больше – и потому, что проводили много времени вместе, и потому, что были девчонками. Не всегда мужчине доверишь все секреты, даже если это твой парень. А во-вторых, Виталик подавал информацию, что называется, со своей колокольни. У соседок по общежитию мог быть совершенно иной взгляд на действительность, окружавшую Марианну. И еще мне не давал покоя вопрос о деньгах, полученных Марианной от продажи пензенской квартиры. Куда они могли деться?
– Марианна была детдомовской, – медленно начала говорить Наташа Крохалева. – Наверное, поэтому она и приехала в Тарасов. Что ее держало в Пензе, если там у нее никого нет из родных? Да и учиться она хотела. А в Тарасове много всяких учебных заведений, как-никак город студентов! Марианна мечтала после окончания колледжа поступить в мединститут.
– Марианна продала в Пензе квартиру, – проговорила я. – Она рассказывала об этом?
– Да, как-то раз упомянула, – кивнула Наташа. – Я, правда, спросила тогда – а почему же ты не купишь себе жилье здесь? Но Марианна сказала, что на квартиру в Тарасове этих денег все равно не хватит, а в коммуналку она въезжать не хотела. Вообще, ей почему-то была неприятна эта тема. Она сразу хмурилась, закрывалась, а я не настаивала на подробностях. Зачем, если человек не хочет говорить?
«Лучше бы ты была полюбопытнее и понастойчивее! – с досадой подумала я. – Но если бы можно было все предусмотреть! Ломай теперь голову, почему это было Марианне неприятно и где деньги!»
– А деньги от продажи квартиры она что же, потратила? – стараясь говорить непринужденно, спросила я.
Девушки снова переглянулись.
– Вряд ли, я так не думаю, – протянула Крохалева. – Она не очень много тратила. Правда, она ходила заниматься в фитнес-центр. Это, конечно, отнимало у нее средства. Но ведь не все! Но я никогда не видела у нее в комнате больших денег. Хотя, естественно, я не рылась в ее вещах.
– Но ведь после ее смерти милиция все осмотрела, – строго глядя на меня, заметила Зубанова. – И никаких денег не нашли.
– Разумеется, я в курсе, – успокоила я ее бдительность. – Потому и интересуюсь у вас, может быть, вы что-то знаете об этом.
– Марианна не очень-то любила делиться своими личными мыслями и планами, – сухо сказала староста группы. – У нее был непокладистый характер.
– Ой, да нормальный у нее был характер! Хватит наговаривать! – поморщившись, махнула рукой Наташа. – Просто у каждого человека есть своя личная жизнь, в которой он не обязан ни перед кем отчитываться!
– Кстати, о личной жизни, – ввернула я. – Что вам известно об этом? Какой бы ни была скрытной Марианна, но все-таки всего не утаишь!
– Да она и не пыталась ничего утаивать, – ответила Крохалева. – Мы все знали, что она встречается с молодым человеком, Виталиком Черкасовым. Она познакомилась с ним как раз в фитнес-центре, почти сразу же после того, как поступила в училище. Ну и что здесь такого?
– Какими были их отношения? – игнорируя последний, риторический вопрос Наташи, спросила я.
– Нормальными, – пожала та плечами. – Даже, можно сказать, отличными.
– Не такими уж и отличными, – вставила вдруг одна девушка, имени которой я не знала. – Марианна как-то проговорилась, что она не нравится его родителям!
– Ну и что? – тут же кинулась на защиту погибшей подруги Наташа. – Жила-то бы она с ним, а не с его родителями!
– Да это одно и то же! – фыркнула вдруг Катя Переверзева, до этого момента сидевшая тихо, как мышь. – И вообще, скажешь тоже – жить! У них просто трали-вали были, и ничего серьезного! А если бы даже разговор об этом и зашел, сразу ясно бы стало, что ей тут ловить нечего! Всем же ясно, что Виталик сидел на папенькиной шее! А вот лишил бы его папик наследства за эту «дружбу» с Марианной, посмотрела бы я на них!
