– Конечно, я понимаю, – продолжал Иван Михайлович, – неприятно находиться в наших стенах. Но зачем вы киношников-то вызвали?
– Да не вызывал я никого, Иван Михайлович!
– Они сидели, ждали до утра, недавно только уехали. Все хотели запечатлеть, как вы выходите из здания прокуратуры! Но мы сказали им, что вы давно ушли.
– И правильно сделали. А со мной что теперь будет?
– С вами? – неожиданно перешел на официальный тон Иван Михайлович. – Домой отпустим, извинимся, кофе напоим.
– Ладно, – сказал прокурор, – не буду больше отрывать тебя от дел, – и вышел из кабинета.
– Да, попал я в переделку! – улыбнулся я.
– Да, брат, с каждым такое может случиться. Кстати, меня, – Иван Михайлович заулыбался и придвинулся ко мне поближе, – тоже один раз в ментовку забрали.
– Как это?
– Да на машине ехал, а документы прокурорские дома забыл, нарушил правила, стал пререкаться. Так они меня в отделение повезли, в городскую прокуратуру звонили, подтверждали, что я и кто я, и только потом, извинившись, отпустили. Представляешь?
– Да. Но у вас все же документы есть, и, слава богу, вы заместитель прокурора района.
– Между прочим, скоро я буду прокурором одного из районов Москвы, – обрадовал Иван Михайлович. – Уже приказ практически подписан. Так что можешь меня поздравить.
Теперь я понял, отчего он такой смелый и почему позволял себе шутить с прокурором. Он уже держал себя на равных со своим бывшим начальником, даже, можно сказать, выше – в столицу работать идет.
– Что за человек был погибший? – спросил я.
– Почему погибший? Он жив остался.
– Как жив?
– Да. Сделали операцию, сейчас в реанимации лежит. Врачи говорят – будет жить.
– А мы-то тогда зачем тут?
– Да что вы! Все, кто тут сидит, никакого отношения к делу не имеют. Это межбандитские разборки. Кто-то из своей же братвы пытался завалить его. А ты же знаешь, мы берем всех, кто звонил в последнее время. Вот и попало человек четырнадцать или шестнадцать. Работа у нас такая. Надо было всех опросить – а вдруг удача?
– Ну и следователь у тебя! – улыбнулся я.
– Какие есть. Между прочим, как следователь он достаточно неплохой – въедливый.
– Только нервный очень, – добавил я.
– Но он же почти двое суток не спал, допрашивая вас.
Неожиданно в дверь постучали.
– Войдите! – крикнул Иван Михайлович.
Дверь приоткрылась, и на пороге появился следователь, недавно допрашивавший меня, и рядом с ним – жена потерпевшего, Оля. В руках следователь держал пакет с моим мобильным телефоном и мое удостоверение.
– Разрешите? – нерешительно спросил он.
– Входи! – сказал Иван Михайлович. – Проходите.
Иван Михайлович предложил Ольге сесть, показав на стул, и неожиданно обратился к следователю:
– Ты что же себе позволяешь?
– В каком смысле? – не понял следователь.
– Некорректное поведение в отношении адвоката!
– Иван Михайлович, простите, пожалуйста, но я же не знал, что это ваш хороший знакомый…
– При чем тут знакомый? Может, он мне и не хороший знакомый. Может, мы с ним за одну футбольную команду болеем, твое какое дело? Ты запомни главное – ты должен допрашивать людей корректно, независимо от того, адвокат это или простой гражданин. Конечно, к адвокатам надо относиться более внимательно. Они ведь выполняют такую же работу, как и мы. Единственное – задачи у нас разные. Но все равно, поведение твое должно быть корректным, без грубости, без угроз. Это же не первый случай! Обрати на это внимание!
Я почувствовал, что наступило время высказаться в защиту следователя. Мне даже стало немного жаль его, такой он стоял потерянный и расстроенный.
– Ладно, Иван Михайлович, у меня претензий к нему нет. В принципе он работал нормально. Его понять можно. Человек ночь не спал, столько людей допросил.
Следователь недоуменно взглянул на меня.
– Ладно, – махнул рукой Иван Михайлович, – давай возвращай адвокату документы, телефон тоже отдай.
Я молча взял свой мобильный телефон и удостоверение.
– Ну что, не буду вас больше задерживать, – сказал следователь, – а мне нужно будет еще поработать, – намекая на то, что ему нужно будет допросить жену потерпевшего.
Я попрощался со всеми и неуверенно протянул руку следователю. Тот схватил ее и стал трясти, тем самым выражая благодарность за то, что я погасил конфликт.
Я вышел из кабинета заместителя прокурора, спустился по лестнице к выходу, поймал такси и поехал домой отсыпаться.
Но история на этом не закончилась. Через несколько дней неожиданно позвонила Ольга, жена потерпевшего.
– Вы меня помните? – спросила она.
– Ольга? – переспросил я.
– Мы с вами познакомились в прокуратуре, по поводу покушения на моего мужа.
– А, да-да, помню. Как у вас дела?
– Дела не очень хороши. Слава богу, меня уже ни в чем не подозревают, но мне необходимо с вами встретиться. Когда это можно сделать? Где вам удобно?
– А эта встреча, – уточнил я, – связана с моей работой?
– Да, конечно. Мы хотим пригласить вас в качестве адвоката.
– Даже так? Тогда приезжайте ко мне в консультацию, – я назвал адрес. – Через два часа успеете?
– Конечно.
Через два часа я подъехал к консультации. Ольга уже ждала в приемной. С ней было двое парней в кожаных куртках, одетых во все черное, коротко стриженных. Ольга приветливо поздоровалась со мной.
– Ну, как дела у Глеба? – спросил я.
– Да ничего, нормально. Точнее, не очень. Стало полегче, но теперь он сам стал подозреваемым.
– В качестве кого?
– В убийстве своего товарища. Старшего товарища, – поправила себя Ольга.
Я понял ее и вспомнил слова Петра Казакова – будь поосторожнее, у них там межбандитская разборка по поводу убийства лидера. Вероятно, это и есть та самая междуусобица.
– И что нужно делать?
– Его уже начинают допрашивать, мы бы хотели, чтобы вы были его адвокатом.
– Неужели у вас нет адвокатов? – удивился я.
– Конечно, есть, но вы же хорошо знаете заместителя прокурора.
– Но ведь это никак не влияет на следствие.
– А давайте поедем к нему прямо сейчас! – предложила Ольга.
– Давайте, – согласился я. – Только надо оформить все документы.
– Конечно, оформим!
После оформления документов я сел в машину, и мы поехали в больницу, где находился Глеб. Это была районная больница, недалеко от места жительства Глеба.
