Но, с другой стороны, никаких доказательств у них нет. Иначе бы они не стали раскрывать свои карты, показывать рапорта, малявы, перехваченные ими. Всматриваясь в обитателей камеры, Цируль ловил себя на мысли, что не каждый из бродяг решится заложить самого Пашу Цируля. В конце концов, пронесет!
Прошло немного времени. Цируля перевели в другую камеру, на сей раз в общую. Он почти забыл про те угрозы, которые получил после допроса со стороны режимника и следака, но тут наступил злополучный день, который принес Цирулю новые ужасы и кошмары.
Ничего значительного в этот день не ожидалось. Как обычно, Цируль встал, позавтракал, сел смотреть телевизор. Но около двенадцати дня вошел конвоир и, назвав его фамилию, сказал, чтобы он готовился на беседу с адвокатом.
Паша взял тетрадку с ручкой, которые постоянно носил на встречи с адвокатами. В ней он писал ответы на те малявы, которые получал через адвокатов с воли. За последнее время такие малявы стали приходить очень часто. Многие просто из солидарности передавали приветы, другие задавали вопросы по бизнесу, третьи спрашивали совета или рекомендаций по воровским делам.
Паша привык быть участником такой тайной переписки. К тому же бригада адвокатов, которые обслуживали Павла Захарова, была достаточно многочисленной. Так было специально задумано Цирулем. С одной стороны, за большим количеством адвокатов труднее проследить, а Цируль не исключал возможности, что слежка за ними ведется. Кроме того, некоторые согласились проносить ему наркотики, однако часть категорически отказалась. Поэтому время от времени Цируль менял состав адвокатов. На сей раз он не вспомнил, кто из адвокатов должен прийти к нему, он просто шел на встречу.
Медленно проходя по коридорам, он добрался до следственного кабинета. Его номер был 50. Павел слышал, что этот кабинет был когда-то резервом Генеральной прокуратуры, то есть когда приезжал какой-то важняк, следователь по особо важным поручениям, его всегда ждал свободный кабинет для встречи с подследственным. Но последнее время кабинет стали предоставлять сначала простым следователям, а позже – и адвокатам, поэтому Цируль не удивился тому, что его привели в 50-й кабинет.
Этот кабинет значительно отличался от других на этаже следственной части, прежде всего – своими размерами. Это было по крайней мере три обычных кабинета, соединенных в одну комнату. А все остальное – как и в других: стол с прибитыми ножками, три стула, также прибитые, и окно, выходящее в тюремный двор, вешалка для одежды, висящая напротив окна.
Открыв дверь, конвоир сказал Цирулю, чтобы он входил. Адвокат уже сидел за столом. Сидящий за столом был полным мужчиной, с круглым лицом, с лысиной, в очках с золотой оправой. Этого адвоката Цируль хорошо знал. Хотя он и работал с ним только две недели, но адвокат был рисковым и спокойно проносил наркотики с воли. Поэтому Цируль приветливо улыбнулся ему.
Конвоир протянул адвокату листок вызова заключенного, тот взял его, поблагодарил и, дождавшись, когда конвоир выйдет из комнаты, протянул руку для приветствия Цирулю. Тот пожал ее и почувствовал, что между пальцами адвоката зажат небольшой пакетик из серебряной бумажки. Это и был наркотик.
Паша ловким движением перехватил пакетик и положил его в карман своей куртки. Из другого кармана он достал пачку сигарет, зажигалку и закурил, внимательно глядя на адвоката.
Тот достал из «дипломата» несколько газет и журнал, которые хотел передать Цирулю для чтения. Тоже достал пачку сигарет, закурил и задумался. Выпустив облако дыма, спросил:
– Ну, как дела, Павел Васильевич?
Цируль пожал плечами:
– Нормально пока. Все по-старому. А у вас как?
Адвокат сделал паузу:
– Все будет нормально. Скоро выйдете на свободу. Мы подключили очень серьезных людей, – понизив голос, он намекал на то, что очередной влиятельный человек взялся помогать решать судьбу Цируля.
Цируль улыбнулся. Эта новость была приятной для него, так как он все же верил, что может быть освобожден в ближайшее время.
– Ну а сам-то как? – переходя на «ты», обратился он к адвокату.
– Все путем, Павел Васильевич. Прошел по зеленой улице, – адвокат намекал на то, что в прошлом был сотрудником правоохранительных органов, таким же следователем, однако, выйдя на пенсию в сравнительно молодом возрасте, переквалифицировался в адвокаты. Но милицейские связи он старался сохранять, поэтому в следственный изолятор всегда проходил по зеленой улице, то есть безо всякой задержки – никаких очередей, в которых часами томились его коллеги, для него не существовало. Проходя по коридорам, он всегда приветливо здоровался с обслуживающим персоналом, который его также узнавал. Адвокат знал себе цену, но был из категории хвастливых, поэтому всячески старался приписывать себе даже то, чего и не делал.
– Вот видите, – сказал он, обращаясь к Цирулю, – и кабинетик нам хороший подобрали, и быстро провели вас.
За таким разговором они выкурили несколько сигарет. Пепельница уже была полна окурков. Цируль не спешил открывать наркотик и занюхивать его.
– Что еще в мире делается? Чем Москва дышит? – спросил он.
Адвокат стал рассказывать о последних столичных новостях. Тем временем Цируль поднял голову и внимательно посмотрел на лампу, висящую на потолке, а также на несколько датчиков противопожарной безопасности – нет ли там замаскированных микрофонов или видеокамер.
Беглый осмотр ничего не выявил, к тому же зрение у него стало похуже.
Не разглядев ничего подозрительного, Цируль медленно полез в карман своей куртки, где лежал завернутый в серебряную бумагу наркотик. Вытащив двумя пальцами его из кармана, Цируль подвинул к себе пачку сигарет, маскируя свои дальнейшие движения, и, раскрыв пакетик с наркотиком, поднес его к носу.
Адвокат никак не отреагировал на это, он встал и подошел к окну, рассматривая тюремный двор и продолжая рассказывать о столичных новостях.
Не успел Цируль вдохнуть первую дозу, как дверь с шумом распахнулась и в кабинет влетели несколько человек в камуфляже, за ними – несколько гражданских.
Двое бросились к Паше и схватили его за руки, двое других бросились к адвокату. Вместе с гражданскими вошел человек с видеокамерой, другой держал включенный переносной прожектор. Затем появилась собака, какие-то понятые. Цируль услышал громкий крик:
– Всем оставаться на своих местах!
Он не успел ничего сделать, как мощные руки схватили его ладони и прижали к столу, на котором лежала его пачка сигарет и наркотик в серебряной обертке. Тем временем человек в гражданском, повернувшись к объективу видеокамеры, стал говорить:
– Только что, в присутствии понятых, – он перечислил фамилии, – мы задержали заключенного камеры номер… Павла Васильевича Захарова, ранее неоднократно судимого, с дозой наркотиков, которую принес ему бывший адвокат, – он специально выделил слово «бывший». Вероятно, это было рассчитано на адвоката, который продолжал стоять у окна, зажатый двумя оперативниками. Он уже не выглядел таким уверенным и знающим себе цену. Наоборот, он был каким-то жалким. Цируль посмотрел на него – руки его тряслись.
