Андрей вернулся на работу. Однако дела у него не шли. Он сидел за столом, водя ручкой по листу бумаги. Время от времени отвечал на телефонные звонки.
К вечеру, перед окончанием рабочего дня, Андрея с Александром вызвал к себе начальник отдела. Открыв дверь, они остановились. У начальника, видимо, было плохое настроение.
– Вы что себе позволяете? – сразу начал он, встав из-за стола.
Андрей прекрасно знал, что означает, когда их начальник встает из-за стола и начинает ходить по кабинету. Значит, жди взыскания или иных неприятностей.
– Вы что себе позволяете? – Начальник смотрел на Андрея. – Как ты посмел сегодня в Лефортово оскорбить следователя Следственного комитета? Да еще угрожать ему?
– Я ему угрожал? – переспросил Андрей. – Это он мне угрожал.
– И правильно делал! Вы что, крутыми себя посчитали? Вы кто по званию?
– Старший лейтенант.
– И ты считаешь себя выше всех?
– Послушайте, – запротестовал Андрей, – мы же в армии! Что он себе позволяет? Я долго вел разработку в отношении Цируля, можно сказать, договорился с ним, он должен был дать мне важные сведения!
– Какие еще сведения? – спросил майор.
– Кто из органов помогает бандитам – вернее, помогал – вывозить общак.
Начальник замолчал.
– Послушай, откуда у тебя информация, что «погоны» помогают бандюкам?
Андрей рассказал. Суть рассказа сводилась к тому, что на основании большой разработки он установил точно, что братве активно помогают спецслужбы, точнее, бывшие – ныне оформленные как частное охранное предприятие, которое состоит из бывших офицеров КГБ.
– И мне сейчас, – сказал Андрей, – осталось только узнать у Цируля фамилии этих людей, он их знает. Из-за этого козла все разрушилось!
Майор стоял красный. Он соображал. Вероятно, информация, которая дошла до него, имела очень важное значение.
– Ну вот что, – проговорил он, – с такими эмоциями, с таким хамством, которое ты себе позволяешь, я считаю – тебе в деле вора в законе Павла Захарова работать нельзя. Да к тому же наша оперативная работа закончена. Теперь дело за следствием и судом. У Захарова достаточно много обвинений, чтобы получить большой срок. Поэтому считай, что с сегодняшнего дня ты от работы с Захаровым отстранен… Да, вот еще что, – майор протянул Андрею листок бумаги, – иди в отдел, напиши объяснение.
– Какое объяснение?
– О своем неправильном поведении в Следственном комитете.
– А почему я должен писать?
– Потому что они официальную бумагу написали и их начальник нашему звонил, жаловался. Так что в ближайшее время мы эту бумагу ожидаем. Вот что, друг, я пойду тебе навстречу, помогу. Пиши докладную записку на мое имя, что он тебе, дескать, препятствовал, и в этой записке укажи, что особо не хамил.
– Вы же только что сказали писать объяснительную записку!
– Ее будешь писать тогда, когда их письмо придет. А сейчас пиши докладную. Тебя, дурака, учат, как сухим из воды выйти!
– Да я же ничего не делал! – опять запротестовал Андрей.
– Это тебе так кажется, а нам совсем наоборот. Все, свободен, иди!
Андрей вышел из кабинета с листком бумаги в руках. Он смял его и бросил в урну.
– Что думаешь, Александр? – спросил Андрей. – Почему меня вывели из дела?
– Не только тебя. Нас всех вывели из дела. Закончилась наша работа в отношении Павла Васильевича, – грустно сказал Александр.
– Как же так? Мы же практически распутали весь клубок! А тут – на тебе!
– Ладно, – сказал Александр, – успокойся. Слава богу, взыскание получил. Ведь ребята из соседнего отдела тоже со следаками поцапались, и те накатали такую бумагу!
– И что? Премии лишили?
– Какое-то взыскание наложили. Толком я не знаю.
– Послушай, напарник, – обратился к Александру Андрей. – На душе у меня тоскливо, как будто грязью облили.
Александр взглянул на часы.
– Так, рабочий день окончен, срочных вызовов нет. Пойдем пива попьем!
Через час они уже сидели в уютном пабе, расположенном в центре города, заказав несколько кружек фирменного пива. Андрей жаловался на несправедливость, Александр кивал, приводил ему какие-то аргументы.
– Ладно, Андрюха, – неожиданно сказал Александр. – Всякое в жизни бывает. Нельзя все так близко к сердцу принимать.
– Понимаешь, – сказал Андрей, – я чувствую, что не случайно это. Чувствую, что-то зреет, и, может быть, представь себе, он может там погибнуть!
– Да ладно. С чего ты взял?
– Мне кажется, что все там заодно.
– Ну, ты уже совсем, парень, зашифровался! Всех подозреваешь в связи с бандюками! Что ты думаешь, этот сухарь, который не пустил тебя к Цирулю, бандитам служит?
– Я не могу этого сказать, но что-то здесь подозрительное. Может быть, над ним кто-то стоит. Но кто-то всем руководит, очень четко нас отстранили от ведения этого дела. А мне Цируль почти раскрылся. У него выхода не было. На него все «косяка» стали давать – бубновые, пиковые. Я четко руку на пульсе держал!
Андрей намекал на последние подозрения воров в законе в отношении Цируля по поводу растраты общаковских денег.
– Да у них у всех эти «косяки» бывают! – сказал Александр. – Каждому жулику, кто банкует, его коллеги все время «косяки» отправляют, что он деньги тратит. Ладно, Андрюха, не расстраивайся! Завтра новое дело получим, говорят, в нем женщины симпатичные задействованы…
Друзья просидели в пабе еще около двух часов.
Домой Андрей вернулся поздно и тут же бухнулся в кровать.
…Александр оказался прав в том, что их будущая работа будет связана с красивыми женщинами. Вот уже две недели, как Андрей с Александром водили двух жен ранее арестованных авторитетов.
Суть дела, по которому арестовали двух влиятельных авторитетов одной из группировок, была стандартной: незаконное ношение оружия и патронов. На самом же деле авторитеты готовили кровавую разборку с конкурирующей группировкой, поэтому в РОУПе было решено их обезвредить.
Арест прошел достаточно мирно. Однако жены авторитетов оказались весьма активными. Они развернули бурную деятельность по освобождению своих мужей. Были наняты лучшие адвокаты. Но самое главное – РУОП располагал сведениями, что жены авторитетов намеревались подкупить кого-то из охранников следственного изолятора, где находились их мужья, поэтому за ними и было установлено негласное наблюдение.
Кроме того, РУОП не исключал возможности, что на них будут выходить и другие лидеры группировки, которые попытаются вытащить своих коллег из неволи. Потому слежка за женами проводилась в круглосуточном режиме.
