Вскоре появилась Людмила. Это была упитанная женщина лет сорока, с красивой косметикой на лице, в дорогом, шикарном платье. Сразу было видно, что в прошлом она была штатной проституткой при дорогом отеле и входила в разряд высокооплачиваемых путан.
Но, выйдя «на пенсию» пять лет назад, в возрасте тридцати пяти лет, она стала руководительницей всех путан, работающих в нескольких ночных клубах.
Людмила улыбнулась нам, поздоровалась. Севка обратился к ней:
– Людочка, я очень рад тебя видеть! Мой друг скучает. Как бы нам подружку для него найти?
– Брюнетку, блондинку? – поинтересовалась Людмила. – Или рыженькую?
– Самую симпатичную, – сказал Севка. – Какой цвет тебе больше всего нравится?
Я пожал плечами:
– Дело не в цвете…
– Ладно, давай выбирай, какую тебе?
– Давайте на ваш вкус… – растерялся я.
– Помнишь, четыре дня назад у меня была блондиночка крашеная, – сказал Севка, – как ее зовут?
– Это Света, – сказала Людмила.
– Вот, давай Свету!
– Сейчас я посмотрю, занята она или нет. Одну минуточку, – снова улыбнулась Людмила и отошла от нас.
Я обратился к Севке:
– А ты, я смотрю, уже здесь завсегдатай! Уже, наверное, всех девчонок перепробовал?
– Ну, не всех, конечно… Штат-то большой, – улыбнулся Севка.
Вскоре появилась Светлана. Это была действительно симпатичная девушка – крашеная блондинка с высокой грудью. Таким образом, я был «в комплекте», Света сразу взяла надо мной шефство – поцеловала в щеку, взяла под руку и, прижавшись грудью к моей руке, повела по залу.
Народу стало прибывать. Многих представителей других группировок я уже знал. Многие подходили, здоровались, хлопали по плечу, спрашивали как дела, знакомили со своими подругами.
К началу двенадцатого зал был заполнен. Всех пригласили за столы. Накрытые столики стояли немного в стороне. На каждом были стандартные закуски – икра, овощи, фрукты, салаты, шампанское, водка, вино и коньяк. Кто-то стал провожать старый год.
Я посмотрел на ребят – как они? Видимо, почувствовав мой взгляд и помня про запрет на спиртное, все потянулись за шампанским или сухим вином. Я улыбнулся. Подруги же, наоборот, стали расслабляться – кто наливал водку, кто – коньяк, кто – французское вино.
Наступил Новый год. Погасили яркий свет, зажгли разноцветные огни, заиграла музыка, все стали поздравлять друг друга. Первым меня поздравил Севка:
– Ну, братишка, с Новым годом тебя! Чтобы у нас все было нормально, чтобы мы стали сильнее и богаче! Да, – добавил он, – давай и за Сашку. Его с нами нет, но он скоро приедет. Ему тоже успехов!
Мы чокнулись, пожелали друг другу счастья.
Вскоре начались танцы. Я танцевал то с Севкиной Тамарой, то со Светой. Потом приехала группа «Браво» со своим последним шлягером «Дорога в облака», который Сюткин пел аж три раза на «бис». Вечер был в самом разгаре.
Почти под утро, устав, мы решили ехать домой, прихватив с собой девчонок. Влезли вчетвером в Севкину машину и поехали на квартиру.
– Ну что, девчата, праздновать будем или… – Севка открыл холодильник и достал из морозилки заиндевевшую бутылку «Мадам Клико». Озорно взглянул на рыженькую пампушечку Тамару, та перевела взгляд на высокую стройную Свету, которая вскинула руки к длинным волосам, чтобы перехватить волосы узлом, отчего ее большая грудь вызывающе вздыбилась.
Я не выдержал, схватил ее за руку, потащил в свою комнату, на ходу сбрасывая с себя пиджак и рубашку:
– Вы пока там приготовьте застолье, – крикнул им, уже чулком сдергивая со Светы ее новогодний наряд. Она мягко высвободилась, переступила через сползшие к щиколоткам колготки и повернула ко мне свое вспыхнувшее лицо. Я не дал ей развернуться, рванул со спины упруго напрягшийся бюстгальтер и тут же руками ощутил тяжело рванувшиеся в стороны груди. Они были литые, будто ядра, шелковистая их прохлада уютно улеглась в мои жадные ладони, и она, прогнувшись, застонала, приподняла свои матово блеснувшие в свете ночника бедра, качнула ими слева направо, будто ища моего мгновенно настроившегося на боевой лад «буратино», и надвинулась, раскрылась, мягко впустила в себя, плотно сжав неимоверно распухшую головку, требовательно проталкивая меня все глубже и глубже навстречу нарастающему наслаждению.
Она накатывала на меня, ее идеальные формы прижимались к моей груди, прогибала спину, отчего волосы рассыпались по моему лицу, тонкая талия расширялась, принимая в самое святая святых всего меня. Мои руки сжимали ее тяжелые ядра, отчего она становилась еще неистовее, позволяя проникать, казалось бы, туда, куда уже невозможно было войти. Она хваталась руками за свою длинную шею, поглаживая ее в наслаждении, и мне казалось, что я проник уже и туда…
Когда мы в изнеможении лежали на атласном покрывале, не ощущая ни собственных рук, ни ног, ни тел, Тамара и Севка, все еще одетые, принесли нам по бокалу искрящегося шампанского, распространившего по комнате сладковатый запах солнечного винограда. Увидев наши блаженные улыбки, молча поставили все на прикроватную тумбочку и почти бегом бросились к себе. Через минуту я уже слышал воркующие стоны рыженькой, ее азартные вскрикивания, шаловливые смешки, нелепые слова, которыми она то подгоняла Севку, то просила его не спешить.
Праздник Нового года для нас продолжался еще пару дней. За это время мы съездили с девчонками за город, а вечера проводили в ресторане. На третий день надо уже было выходить на работу.
Первый рабочий день нового года начался с ЧП. Рано утром в дверь позвонил Эдик. Он ввалился в квартиру и взволнованно сказал:
– Ребята, беда!
– Что случилось? – переглянувшись, спросили мы с Севкой.
– Люди Барона похитили Кольку!
– Погоди, какой Барон, какой Колька? В чем дело? Давай все по порядку!
– Нашего Кольку похитили!
Эдик подошел к столу, налил стакан воды, выпил и принялся рассказывать:
– Барон – правая рука покойного Грома. Сейчас, после смерти Грома, он возглавил центральную группировку. Я не знаю, каким образом он нас вычислил, – может, какая-то информация прошла, может, по своим каким-то каналам, – но Колька пропал со стоянки. Мы с ним снимали одну квартиру. Вечером вчера мне позвонил Колька, говорил странным голосом. А потом подошли его злодеи…
– Чьи?
– Да Барона! Стали всячески угрожать нам, говорить, что никогда не простят нам Грома, что мы ответим за это, что ночного клуба нам в жизни не видать, что он теперь их, и все в этом духе. Я слышал, как кричал Колька, – видать, они его били.
– Вот падла! – зло выругался Севка и стал ходить по комнате из угла в угол. – Надо что-то делать. Поехали в клуб! Срочно! Надо поговорить с Гусаровым, а потом созвониться с Сильвестром.
