Салман стиснул зубы и потянулся за автоматом, придавленным чьим-то телом.
Черная пустота.
Хрустальный звон.
Амината, в длинных белых одеждах, протягивает к нему руки…
* * *
Спортзал. Занятия по рукопашному бою. Собровцы остервенело молотят друг друга, не делая скидок на дружеские отношения, потому что в этой жестокости и есть настоящая дружба. Надо бить тех, кого любишь. Только так они смогут стать сильнее. И сохранить жизнь.
«И скоро я к ним присоединюсь со спокойным сердцем», – подумал Дмитрий Павлов.
Он присел на скамейку и достал сотовый телефон.
– Привет, Лика! Про то, что банда Салмана Ильясова уже уничтожена знаешь? Как не знаешь? А, все книгу свою пишешь. Тогда рассказываю: уничтожили. В Махачкале. Они налет на УВД планировали, но их взяли раньше. Живым никто не ушел. Все полегли. Да, полевой командир тоже убит. Отстреливался до последнего. Жаль, много наших убили… Ага… Говоришь, уезжаешь? В Америку, а Пашка уже улетел? Ну что, счастливой дороги. Что привезти? Нет, джинсы не надо. А вот если найдешь американские десантные ботинки 44-го размера – вовек не забуду. Книгу закончила, осталось только на дачу съездить все проверить перед отъездом? И где у нас дача? А, не твоя, родительская, очень скромная и не охраняется… Недалеко от Королева. Понятно. Такой двухэтажный домик возле ближайшей к лесу улицы. Конечно, проверь все перед отъездом. Тем более, что соседи все почти уже с дач в город уехали. Давай, отправляй моих соколов в отряд. В охране больше нет необходимости. Я без них, как без рук. А уж Колотун, бедняга, как по Филе стосковался… Ну, счастливой дороги. Когда вернешься? Слушай, да ты просто сумасшедшая девчонка! Когда вернешься, не знаешь, но не сомневаешься – докопаешься, кто генералов в Чечне мочил. Драть тебя некому. Ничего, Лик, приедешь – мы с тобой еще на эту тему душевно так побеседуем. Какие новые факты? Догадываешься, кто убийца? Ладно, давай потом это обсудим. В аэропорт тебя есть кому отвезти? Вот и отлично. Набери меня, когда вернешься. Все, пока-пока!
Командир СОБРа надел боксерские перчатки и замолотил по груше.
Крючок заброшен. Все просчитано до мелочей.
Накануне он приехал к Лике домой, отправил засидевшихся Лопату и Филю за пивом.
Вронская, увлеченная написанием книги, не сразу поняла, что от нее требуется. Пришлось оттащить скрюченное тельце от компьютера и как следует прополоскать под холодным душем.
Когда способность мало-мальски соображать вернулась к Вронской, Дмитрий изложил суть вопроса. Требуется устроить провокацию. Вынудить преступника совершить еще одно покушение. Есть подозрения, что кто-то из собровцев связан с людьми Леонида Штейнера.
– Дим, ты как мысли мои читаешь. Вот в книжке…
Он резко ее перебил:
– Еще раз под холодный душ хочешь? Тогда про книжку поговорим позже.
Лика согласилась повременить с обнародованием творческих планов. И рассказала про родительскую дачу.
Как только Дмитрий осмотрел домик, расположенный в дачном поселке, все сомнения отпали: лучшего места для проведения операции не подобрать.
Он все пытался выдумать предлог, чтобы снять охрану. Предлог должен быть веским. Чтобы у преступника не возникло ни малейших опасений. Когда появилась информация о разгроме банды Салмана Ильясова, Павлов понял: пора. Более благоприятного расклада уже не будет…
* * *
Лучше чем любовь. Слаще оргазма. Лика колотит по клавиатуре, финал неотвратимо приближается, и это грусть и самое большое счастье.
Писать на даче – удобно. Зеленая папина лампа бросает на стол пятно неяркого света, возле ноутбука дымится кружка горячего чаю с настоящей мятой, и в царящей тишине мысли свободно выливаются в текст.
Где-то там, в прохладной сентябрьской темноте скрывается командир СОБРа Дмитрий Павлов. Возможно, его идея с поимкой собровца, работающего на людей Штейнера, действительно завершится успешно.
Все равно.
Когда живешь десятком жизней книжных героев – своя собственная жизнь уже утрачивает увлекательность. Это просто инструмент, позволяющий испытывать эмоции и сразу же мысленно их фиксировать. Так, когда удается выжить – все чувства гаснут, пережитый шок слишком велик. Целоваться с мужем приятнее, чем с любовником, секс с Пашей – теплое ласковое море, с Володей – грохочущий водопад.
Все туда. В книжечку. Пусть она принесет людям радость…
Стук в дверь вызвал раздражение.
«Павлов? Он передумал? Что-то пошло не так?» – подумала Лика, распахивая дверь.
На пороге стояла Лена Плотникова.
– Привет! Рада тебя видеть! Проходи.
– Привет!
Лена толкнула Лику на диван и наставила на нее пистолет.
– Извини, – в голубых глазах читалось отчаяние. – Но мне придется тебя убить…
– Не извиняю!!!
Тишина треснула выстрелом.
Лена охнула, выронила пистолет, прижала к себе простреленную руку…
* * *
Дмитрий бежал к даче Лики Вронской и нещадно себя материл.
Дурак. Идиот. Кретин. Решил, что у предателя не хватит смелости убивать Лику в упор, видеть, как в ее глазах плещется страх, как катятся слезы и дрожат губы.
Придурок.
Напротив дачи ее родителей располагалось два дома. Он договорился с владельцами обоих. Показал удостоверение, объяснил, что будет проводиться операция по задержанию преступников. Хозяева вошли в положение, уехали в Москву.
Расчет был прост. Он, Дмитрий, включает свет в дальнем коттедже. Сам располагается на чердаке. Единственной огневой точкой, пригодной для предателя, остается ближайший к Ликиному дому коттедж. Его чердак простреливается с соседнего дома без проблем. Он просто снимает из СВД расположившегося там стрелка. Нечего сор из избы выносить. С ментами уж как-нибудь объяснится. Погиб, дескать, при задержании.
Когда на улице появилась Лена Плотникова, Дмитрий с досадой закусил губу. Какие же бабы дуры! Наверняка Вронская ей позвонила. Приезжай, дескать, скучаю, составь мне компанию.
Старый козел.
Не понял. Не сообразил.
Догадался лишь в последний момент – когда Лена толкнула Лику на диван и наставила на нее пушку.
И вот время упущено…
Звук выстрела морозом продрал кожу.
Дмитрий остановился, потом неторопливо зашагал по дорожке.
Опоздал.
Смешная была девчонка, эта Лика Вронская. Ее смерть только на его совести.
Он снял пистолет с предохранителя и резко открыл дверь.
– Лопата?! Ты здесь как оказался?!
Какое облегчение: живая. Сидит на диване, всхлипывает в широких Вовкиных ручищах, Ленка на полу, зажимает окровавленный локоть…
