Все равно Роману не верилось, что Ирины больше нет. После похорон, приехав домой, он был уверен, что она там. Он прошелся по комнатам. Остановился перед шкафом с ее платьями и пожал плечами. Смерть Ирины не потрясла его. Он не чувствовал ни радости, ни горя. Ему было все равно. Он не осознавал, что она умерла. Когда теряешь ненужную вещь, то тут же забываешь о ней. А когда случится кинуться искать ее, то с трудом припоминаешь, что она давно утеряна. Вот так и Роман. Он забывал, что Ирины больше нет, и еще с полгода приходя домой, удивлялся, где же она?
Зато дети сразу осознали потерю. Опечалились. А затем утешились тем, что претендентов на алмаз стало меньше.
— Делить надо на троих! — сказала Елена, войдя однажды вечером в кабинет к отцу.
Роман посмотрел на нее и спросил:
— Что делить?
— Алмаз! Да пойми ты, наконец, мне нужно хорошее приданое. Я хочу выйти замуж. Денег за мною ты много не дашь. Сошлешься, что все в обороте. А алмаз лежит без дела. Хватит! Этак мы состаримся, а он все будет лежать.
— Ну это мне решать! А за кого же ты собралась замуж? — внешне сохраняя спокойствие, а мысленно посылая дочь к чертям, спросил он.
Елена села в кресло и с легким вызовом посмотрела отцу в глаза:
— За Марка Гурьева.
— За Гурьева? — опершись руками на стол и приподнимаясь, переспросил Роман. — Это интересно! — воскликнул он, вновь садясь на место. — Это не за Михаила Борисовича сына?
— За него! За него! — взбесилась Елена. — Чего переспрашиваешь?
— Так у них дела ни к черту. Им сначала нужно дела привести в порядок.
— Марк сказал, что это временное затруднение. Скоро все уладится.
— За счет твоего приданного, выраженного в третьей части алмаза, не так ли?
— А хоть бы и так? Понимаешь, я хочу замуж!
— Выходи! Я не против. Только пеняй на себя.
— Я люблю Марка.
— А он тебя?
— Он… — Елена опустила голову. — Он… не знаю… говорит, что любит… Но пойми! — вскричала она. — Я не могу его потерять. Да, он хочет жениться на мне отчасти из-за денег. А что тут такого? Сейчас почти все так.
— Ты ему проболталась об алмазе? — выкатив налившиеся кровью глаза, прохрипел Роман.
— Нет! — вздрогнув, поспешила отказаться Елена. — Я просто сказала, что ты дашь за мной солидную сумму денег.
В кабинет вошел Константин.
— Опять деньги! — со смехом произнес он. — Кстати, папа! И я не против получить свою долю. Ленка что, делить алмаз предлагает?
— Предлагает, — еле сдерживаясь, чтобы не послать детей подальше, проговорил Роман.
— Отлично! Я хочу дело свое открыть.
— А работать со мной ты уже не хочешь?
— Нет, папа, ювелирка не по мне. Мне нужно что-то поживее.
— Но ведь алмаз все равно достанется нам! — не выдержала Елена. — Зачем, не понимаю, заставлять нас ждать твоей смерти? Ну пролежит он еще лет двадцать-тридцать.
Роман, посмеиваясь, смотрел на своих детей.
— Наследнички! Ай да наследнички! Придется вам, милые, подождать эти двадцать-тридцать лет, больше ты мне не отпускаешь, а, дочка?
Лицо Елены покраснело от досады. Она вскочила с кресла, хотела что-то сказать, но побоялась оскорбить отца и выбежала вон.
Роман решил обезопасить себя от собственных детей. Спустя год после убийства Ирины он женился. Квартиру Роман оставил детям, а сам с молодой женой устроился в новом доме. Но отделаться от детей оказалось непросто. Они-таки поселились с ними. Уманцев рассудил, что теперь первой его наследницей является жена, значит, детям незачем избавляться от него. Жене же своей, Марине, об алмазе он не сказал. Великовозрастным падчерице и пасынку посвящать мачеху в семейную тайну смысла не было.
«Ну вот все и устроилось! — поглаживая бороду, благодушествовал Роман. — А появится новый наследник, все на него запишу».
* * *
Прошло уже почти три года, как Елена собралась выйти замуж за Марка, но так и не вышла. Он то расставался с ней, принимаясь обхаживать появившуюся очередную богатую невесту, то возвращался, когда богатую невесту уводил жених с безупречной репутацией. Его же дела все никак не устраивались. Необходимо было большое вложение капитала, чтобы попытаться спасти хоть что-то и репутацию в том числе. Но ничего не получалось, и Марк уже подыскивал себе место работы. Из богатого сынка он переходил в категорию служащих.
Елена сама была бы не прочь обзавестись другим женихом, но желающих не находилось. Ей уже было двадцать девять. Красотой она не отличалась, поэтому хотела украсить себя большим приданым, но отец ясно сказал ей, чтобы на многое не рассчитывала. Он не для того рисковал жизнью, чтобы потом все раздать детям.
Константин уже два года как окончил университет и то работал, то не работал на фирме отца. Был шалопаем, симпатичным, остроумным. Сказать, что ему нравился его образ жизни, было нельзя. В нем кипело уязвленное самолюбие. Он хотел бы иметь свое дело. Но отец не давай ему денег, чтобы развернуться.
Женитьба отца огорчила и Константина и Елену. Появилась новая наследница, пережить которую им не удастся. Марине было двадцать пять. Уманцев познакомился с ней на каком-то банкете ювелиров. Марина демонстрировала украшения. По идее устроителей банкета демонстрировать украшения должны были дочери и жены самих ювелиров. Марина же была только подругой чьей-то дочери. Высокая, светловолосая, с бледно-голубыми глазами, с пышной грудью, на которой лежали, переливаясь, подвески изумрудного колье, она привлекла внимание Уманцева. Он заговорил с ней. Пригласил танцевать. Узнал, что она работает туроператором.
— Грустная работа, — рассмеялась Марина, — подбираешь туры другим, а сама сидишь на месте. По офису то и дело разносится: «Греция, Турция, Тунис, Италия, Хорватия». Повсюду плакаты, а ты только смотришь на них.
Уманцев пригласил ее поехать в Италию. Марина взглянула на него с интересом и согласилась.
Она лукавила, говоря, что не выезжает за границу. Не так давно она была в Вене со своим любовником, сорокалетним бизнесменом, которого изо всех сил старалась развести с женой. Марина потратила на него почти два года своей жизни, — больше, чем на кого-либо, потому что он, как ей показалось, был не прочь сменить жену. Но, увы!.. Когда Марина со всей решимостью заявила, что положение любовницы ее более не устраивает, в тайне рассчитывая, что поставленный перед выбором любовник сделает его в ее пользу, он вздохнул, провел слегка подрагивающей рукой по ее волосам и ответил: «Что ж, я тебя понимаю!» И на следующий вечер его видели уже с новой подругой. Оказалось, что он был не против сменить не жену, а любовницу. К чему менять жену? Это хлопотно. Пусть себе будет! А вот любовниц надо время от времени менять, чтобы не воображали себе невесть что, да и надоедают они не хуже жены.
