— Ну ладно, пока, будут новости — приноси!
Я отключилась и, свернув с трассы, въехала на боковую дорожку.
Где-то здесь должен находиться нужный мне магазин.
Он нашелся почти сразу.
Магазин — если судить по вывеске, булочная — Валентины, сестры Олега и моей клиентки, располагался на улице Лермонтова около набережной, в закутке, образованном пятью зданиями, поставленными замкнутым кольцом. И обслуживала эта булочная, как было понятно по месторасположению, близлежащие дома.
Я поставила «девятку» напротив входа в магазин, находящийся в цокольном этаже второго дома, и, заперев ее, направилась к двери.
В тот момент, как я подходила к двери, она открылась, звякнул колокольчик, подвешенный к дверному косяку, и из магазина вышел парень, одетый в темный джинсовый костюм и с грязноватой бинтовой повязкой на голове.
Я нахмурилась, стараясь вспомнить, где же я видела этого кадра, но парень сам и помог мне вспомнить.
Посмотрев на меня, он, приоткрыв рот и вытаращив глазки, отшатнулся к стене дома и затравленно огляделся, соображая, в какую сторону ему удобнее будет драпать.
Тут я и вспомнила, что этот подраненный боец был одним из тех хулиганов, что напали на Катю на улице Сергиевской. Именно его я так удачно вбила в кирпичную стену в подворотне.
Быстро шагнув вплотную к парню, я, глядя прямо ему в глаза, тихо произнесла:
— Привет, красавчик. Ты, как я вижу, уже описался от воспоминаний?
Парень приоткрыл рот и постарался проскользнуть вдоль стены дома, но я руками загородила ему пути отхода.
— Ну, ты что же молчишь? Или не умеешь с девушками разговаривать? Только нападаешь на них по темным углам?
Парень покраснел, потом побледнел и наконец что-то пробормотал, совершенно неразличимое.
Снова звякнул дверной колокольчик.
Я даже не оглянулась, мне компании хватало.
— Что здесь происходит? — послышался сзади женский голос, и я, узнав голос Валентины, отошла от парня на шаг.
— О, здравствуй, Татьяна, — поприветствовала меня Валентина и, обратившись к парню, продолжила прежним своим командным тоном: — Ну, ты что здесь стоишь? Ты уже давно должен быть на хлебокомбинате. Все мозги, что ли, тебе отбили, придурок?
Парень кивнул, соглашаясь с очевидной истиной, бочком-бочком отошел в сторону и, повернувшись, быстро зашагал к дороге.
— Ты ко мне, что ли, Татьяна? Пойдем в кабинет, — сказала Валентина и, толкнув дверь магазина, по-хозяйски вошла первой, я — за ней.
Магазин внутри был обычным и ничем особенно не выделяющимся, если только теснотой и спертым воздухом. Валентина как рачительная хозяйка, очевидно, экономила на кондиционерах.
Мы прошли через отделы, протиснувшись между ящиками с пустыми бутылками, и, миновав узкий коридорчик, попали в маленький кабинетик, служащий еще и складом. В углу кабинетика стоял стол, почти прижатый к стене. За ним — один стул и перед ним другой.
— Присаживайся, не обессудь, обстановка рабочая, — сказала Валентина, с сопением усаживаясь за стол.
Я присела на стул для посетителей и, вынув из сумки пачку сигарет, вопросительно взглянула на Валентину.
— Кури, конечно, Татьяна, — сказала она, — сама этим с удовольствием занимаюсь. Когда-то мне наврали по телеящику, что если я начну курить, то похудею, но, кроме привычки курить, я не приобрела больше ничего. Все врут, даже в телике, вот так.
Мы закурили, и я вкратце рассказала Валентине о происшедших событиях.
— Однако! — воскликнула она. — Ишь, что происходит! Ну, в общем, мои подозрения оправдываются! Как я говорила, так все и получается!
— Я не поняла, — возразила я, — ведь твои подозрения, Валентина, были или против Азбашева, или против Кати. Азбашева уже нет, Катя оказалась здесь, надо признаться, страдающей стороной…
— Страдающей стороной, — фыркнув, повторила за мной Валентина, — ее бог наказал, прошмандовку этакую. Это она виновата. Хмыря ее грохнули из-за простых разборок, как я поняла. Это не имеет отношения к нашему делу, просто так карты для него легли.
В это время в дверь один раз стукнули, и, сразу ее отворив, вошел еще один молодой человек в синем халате грузчика.
— Валентина Петровна, — громко сказал он, — колбасу привезли, и куда же ее таскать, если…
Парень взглянул на меня и осекся.
Я и этого кадра сразу узнала: это был тот самый боевой хлопец, лихо размахивающий ножом и быстро бегающий после этого.
— Привет, — поздоровалась я с ним и повернулась к Валентине. — Как я вижу, Валентина, не надеясь на детективов, ты и сама решила принять меры. Да вот только ребята не оправдали ожиданий.
Валентина недоуменно вытаращилась на меня, потом перевела взгляд на своего грузчика.
— Чего? — спросила она у меня.
Грузчик в это время молча строил ей рожи, старательно намекая на некие обстоятельства, но Валентина его не понимала.
— Ты что гримасничаешь, как дурак?! — крикнула она на него. — Не знаешь, что ли, сам, куда колбасу тащить? Первый день работаешь?! Уйди с глаз моих, не мешай разговаривать!
Грузчик выскочил, хлопнув дверью, и Валя, отпыхтев, бросила на меня исподлобья взгляд и, помолчав, негромко проговорила:
— Ну да, это я попросила ребят поговорить по душам с Катькой… А это ты, что ли, была там?
Я кивнула.
Валентина побарабанила пальцами по столу и уже более угрожающим тоном произнесла:
— Та-ак, вот что, значит, получается…
— Я не поняла.
— Зато я поняла все и сразу. Вот почему ты неохотно говоришь о ее виновности. Ты уже давно с ней обо всем договорилась и работаешь у нее телохранителем! Поэтому ты и ввязалась в эту историю с шантажом!
Валентина откинулась назад в кресле и с нехорошим прищуром посмотрела на меня.
Я покачала головой.
— Такое впечатление может создаться, признаю, но оно ложное. Во-первых, потому что наша встреча с Катей была случайной, и именно тогда я и познакомилась с ней, еще не зная, кто она такая. Я просто видела, что девушку обижают три жлоба. Что я могла сделать? Только то, что сделала, — помогла ей по мере возможностей. Потом, когда мы с тобой договорились, я нанесла ей визит, чтобы получить интересующую меня информацию, она и предложила мне сходить по ее делу. Я согласилась только потому, что это было связано с Олегом. Факт остается фактом: существует некий неизвестный нам человек, который на самом деле занимался шантажом. Я продолжаю искать в этом направлении. Однако если ты хочешь, мы можем и свернуть наши договоренности. Ты клиент, тебе и решать. Я не могу работать без доверия.
Теперь уже я откинулась на спинку стула и с независимым видом задымила сигаретой.
