Файя взяла кисть, обмакнула ее в коричневый клей и очень осторожно приклеила крокодила к своему колье.
— Вот, закончено. Теперь подождем, пока высохнет.
Это было невыносимо: она была тут, совсем рядом, но в то же время такая далекая — в мыслях об украшениях, о платьях для танца.
Чтобы избежать неловкости, Стеллио произнес:
— Изящное колье. Немного безумно, но красиво.
Файя расхохоталась, схватила со стола коробочку из белого нефрита, вынула оттуда сигареты:
— Лиане не нравится. Она не переносит табак. Она не любит все хорошее. А вы?
Он принял сигарету.
— Ну что ж, Стеллио, поговорим немного о Довиле. Вы ведь туда приедете, не правда ли, вместе с Лобановым? Эта поездка даст вам обоим новые идеи, разбудит воображение. А где мои журналы? «Фемина» вновь появилась! У вас есть последние номера?
Стеллио вынул стопку из пакета, и Файя стала перелистывать страницы.
— Глядите, Музидора. Какой забавный кошачий вид. Она снимается в кино. — Ее рот вдруг искривился от зависти. Она отложила журнал и взяла газеты: — Все одно и то же: война, война. Однако места, где идут сражения, так красиво называются: замок Вздоха, балка Красивой церкви… Ох, опять эти ужасы, которые рассказывают о женщинах!
— Они работают, мадемуазель Файя. Даже на железной дороге, смазывают локомотивы.
— Нельзя так пользоваться самоотверженностью. Какие лицемеры! Осудили женщину, обманувшую своего мужа-калеку! Все говорят только о Жанне д’Арк!
— Ты неправа, Файя, — вмешалась Лиана, — не надо преувеличивать.
— Это так! Ты выйдешь замуж за слепого солдата из-за своего патриотизма, как вот эта, в газете! Они даже обвинили Мату Хари! За… за шпионаж.
— Она указала на статью, злобно тыча туда пальцем, потом потушила сигарету и поднялась с властным видом. Кот Нарцисс скатился в гравий. Походив немного по аллее, будто о чем-то думая, она резко повернулась и встала перед Стеллио:
— Хорошо, договорились: вы приедете в Довиль с Лобановым. Спасибо за платья. Вентру Вам заплатит. До встречи там!
Лиана сразу вмешалась:
— Она устала, Стеллио. Она очень ослабла после вояжа в Париж на премьеру «Парада». Мы не поедем в Довиль…
— Поедем! — крикнула Файя.
Потом, в порыве внезапной нежности, обвила руками шею Лианы и стала гладить ее через лиф. Кто научил ее таким ласкам? Пепе, Мата Хари? И это здесь, перед Стеллио!
Лиана попыталась ее оттолкнуть:
— Ты не поедешь!
Та не уступала, обнимая еще нежнее:
— Мне надо как-то отвлечься, Лианон, дорогая!
— От чего?
— От всего…
Стеллио не смел пошевелиться, и Файя призвала его в свидетели:
— Вы ведь знаете, дорогой Стеллио, они возобновили «Минарет» без меня! Конечно, я была больна, но они меня даже не попросили, я все узнала на премьере «Парада». Ах да, правда, вы ведь тоже там были, вы сами мне это и сказали. Все-таки мы тогда здорово развлеклись, на «Параде». И продолжим в Довиле, с Пепе, Минко, хорошеньким юным Эммануэлем…
Она уже думала вслух, вся дрожала, машинально теребя золотистые пряди, терла глаза, как девочка, которая вот-вот заплачет, и голос ее был похож на голос обиженного ребенка:
— Пойми, Лианон, мне нужны впечатления!
— Это глупо! Кстати, ты не сможешь взять с собой Нарцисса.
— Да нет, все согласятся принять меня с котом! Я зовусь Файей или нет? Иди ко мне, котик, моя единственная любовь…
— Единственная любовь! — взорвалась Лиана. — А твой сын? Он жив пока, насколько мне известно! Его могли бы привезти, если бы ты захотела! Ему сейчас около года…
Файя вскипела:
— Ни слова! Никогда об этом не говори мне больше, никогда, никогда!
— Ты приказываешь?
— Да, приказываю! — Она резко отпустила Лиану и, снизив голос, прошипела: — Он совсем пропащий, твой д’Эспрэ, разорен! Это Вентру его кормит, а я, я держу в руках Вентру, слышишь! Так что если хочешь и дальше нормально жить, замолчи и следуй за мной в Довиль! Чтобы найти себе нового богача!
Стеллио опять потянулся за тростью и шляпой.
— Нет! — крикнула Файя. — Останьтесь! Не правда ли, проводить здесь лето опасно? Фронт так близко! Впрочем, все закончится тем, что нас эвакуируют отсюда, моя бедная Лиана. И разроют траншеями весь Шармаль! В Довиле будет гораздо лучше. По крайней мере развлечемся!
Это было уже слишком. Лиана мгновенно забыла обо всех месяцах своего терпения. Схватив картонку с жемчугом, она подбросила ее в воздух, и стекляшки разлетелись по гравию.
— Да, повеселимся! Прямо сейчас! Только я съезжу к Вентру, чтобы предупредить его. Если он согласится, мы уедем в Довиль. Если нет, ты останешься здесь.
С гордо поднятой головой Файя, приблизилась к Лиане:
— Вентру! И ты посмеешь? — И отвесила ей пощечину.
Лиана не задумываясь ответила подруге тем же, но та только расхохоталась:
— Бедная Лиана! Целомудрие тебе не к лицу. Иди, навести Вентру, если хочешь! — И, собирая раскиданное шитье, нарочито повернулась к ней спиной.
У Лианы больше не было сил сопротивляться. Она поспешила к замку, чтобы укрыться в своей комнате, но рухнула у подножия лестницы. И рыдала, как ребенок, громко всхлипывая, захлебываясь собственными слезами. Внезапно она вздрогнула. Чья-то рука коснулась ее волос. Это был Стеллио.
— Все скоро кончится, мадемуазель Лиана.
Она встала:
— Мы ведь так уже думали в прошлом году. Все надеялись! Говорили, что с рождением ребенка…
— Любовь — игра для нее. Игра воображения. Там нет места для ребенка. Ее желания сильнее всего. Надо было это предвидеть.
— Что можно предвидеть с Файей?
Стеллио так пристально смотрел на нее, что она смутилась. Гребень выскользнул из прически, волосы рассыпались по плечам, и она стала лихорадочно их заплетать.
— Все закончится, мадемуазель Лиана, все закончится. Скоро — и если не так, то иначе. Это уже для всех невыносимо.
— Но она сильная, Стеллио.
— Да, однако можно обломиться и под собственной тяжестью.
Лиана обмотала косу вокруг затылка и закрепила ее гребнем:
— Вы этого хотите?
— Не знаю. — Стеллио нахмурился: — Как и вы.
— Что вы обо мне знаете?
— Вы все больше становитесь похожи на нее. — Он обнял ее за талию. — Да. Если бы вы были блондинкой. Если бы она была нежнее.
— Она была нежной! — воскликнула Лиана, делая попытки освободиться.
