— Двенадцать пятнадцать, я у мужа в агентстве. Не забыть зайти в «Рибок», ему нужны новые кроссовки.
Она опустила руку, щелкнув кнопкой, и подняла глаза на нас. Лет ей было за сорок, выглядела на тридцать три. Черный, мягко струящийся шелковый брючный костюм, туфли на высоченном каблуке, на шее яркий шарф, завязанный узлом вбок. Морщины скрывает, хотя у меня их, наверное, раза в два больше. Короткая стрижка, темные пушистые волосы. Много косметики, придающей лицу естественный, ненакрашенный вид. Минимум золота — обручальное кольцо и серьги с бриллиантами. Как я понимаю, перед нами стояла первая леди «Последнего пути». Красивая, элегантная, ухоженная, очень дорогая. В ее облике было еще кое-что, неявное, неброское, но я нутром почуяла — главное: сила и ум. Мерзавки за компьютерами взирали на нее с рабским почтением. И таким женщинам изменяют! Пойми нынешних мужиков. Свихнуться легче. И с кем? Мне припомнилась рыжая наглая девица. Кроме молодости, никаких достоинств. Шефова жена направилась к нам.
— Здравствуйте, — она широко улыбнулась. — Меня зовут Алла Валерьевна…
— Супруга Игоря Ефимовича, — закончила за нее я.
— Вы меня знаете? — удивилась «первая леди».
— Догадалась.
— Я о вас наслышана. У мужа от меня секретов нет. — В последнем я усомнилась, но тактично покивала. — Вы Татьяна Иванова, известный детектив. Последняя надежда Игоречка.
Я уставилась на нее. Лицо непроницаемо, издевки в голосе нет.
— Виктор Морозов, — Штирлиц представился сам и был одарен персональной ласковой улыбкой.
— Вы хотите меня расспросить? — Мы переглянулись. С какой стати? Я засобиралась сослаться на спешку, но оказалось, что отделаться от скучающей миллионерши задача сложная. — Давайте поговорим. Я вас надолго не задержу, — безапелляционно заявила она.
А не надолго — это час или два? До закрытия «Рибока» уйма времени, не желает ли она провести его с нами?
— Я наверняка расскажу вам массу полезного, — убеждала она. — И потом, разве я не в числе подозреваемых?
— Вы действительно заслуживаете нашего пристального внимания. — Я исподлобья окинула ее недобрым взглядом. Допроса захотелось? Сейчас устроим по всем правилам. Тем более что она меня очень интересовала. Алла Валерьевна и в самом деле могла быть замешана. По уши. — Нам бы где-нибудь расположиться, в уединенном месте.
— Конечно. Идемте со мной.
Мы опять поплелись по лестнице на второй этаж. До шефа, слава богу, не добрались. Его энергичная женушка открыла какую-то дверцу сразу за решеткой, перегораживавшей коридор, и мы очутились в мастерской художника. На столах, мольбертах и стенах — эскизы гробов, венков и памятников. Некоторые весьма оригинальные: гроб в виде подводной лодки, «шестисотый» «Мерседес», поддерживаемый ангелами. Из оконца выглядывал довольный хозяин. Или прямоугольный венок, украшенный долларами. Мы расселись, и я, с трудом оторвавшись от окружающих произведений искусства, занялась Аллой Валерьевной.
— Вы знали убитого? — Я вспомнила о трупах в катафалке и добавила: — Олега Сухова?
— Знала.
— Как служащего вашего мужа?
— Не только. Олег работал в косметическом салоне. По-моему, он называется «Вечная весна». Глупая выдумка, не так ли?
— Кошмар. Вы пользовались его услугами?
— Несколько раз. Я обычно хожу в другое место.
— Почему изменили привычкам?
— Олега мне восторженно расхваливала, рекомендовала, я бы даже сказала, пыталась завербовать в ряды поклонниц одна знакомая девушка.
— Имя. Адрес. Телефон.
— Э-э-э… — добровольно допрашиваемая замялась. — Возможно, вы с ней знакомы. Нынешняя пассия моего мужа.
Я пораженно открыла рот.
— Вы общаетесь? Она вам советует?
— Милая девочка. Не хуже других.
И многих других повидала она за долгую семейную жизнь? Ай да Игорь Ефимович, донжуан тарасовский!
— Неужели вы не боитесь, что муж вас оставит? — бестактно, но могу я позволить себе крошечную слабость — любопытство?
— Он на такое не способен. Бросить меня ради смазливой девчонки? — она приподняла красивые брови. — Нагуляется, прибежит. — Заметив мое сомнение, Алла Валерьевна усмехнулась: — Кобель всегда возвращается к старой будке.
Слишком она уверена. Потом локти кусать будет, да поздно. Алла Валерьевна, словно прочитав мои мысли, продолжила.
— Милочка…
— Меня зовут Татьяной, — резко оборвала я. Терпеть не могу сладкий сиропчик из уст малознакомых собеседников.
— Танечка, я вижу твое недоверие. В тебе говорит молодость, неопытность, абсолютизм. А современная семья именно такова: сначала страсть, любовь, романтика, в дальнейшем быт, скука, измены и взаимные прощения. Нам невозможно расстаться. Столько всего связывает, не разорвать.
Мне надоело слушать ее рассуждения. Я напомнила про адрес и телефон шефовой любовницы и получила их. Девицу звали Людмила Белова.
— Не думаю, что ее связь с моим мужем продлится дольше пары месяцев. Вокруг полно молодых красавцев. Скоро ей наскучит лысина, артрит и геморрой, и она упорхнет в круг своих сверстников. — Видно, сменить тему самостоятельно она не в состоянии.
— Все упирается в деньги, — подала я голос, выбирая вопросик позабористее.
— Финансы в данном случае роли не играют. Папаша нашей невинной голубки заместитель директора завода химического оборудования. Вряд ли она голодает.
— Одевается она весьма скудно, — хмыкнула я.
— В смысле мало, — дополнил мою замечательную мысль Виктор. Если бы я знала, что он предпочитает макси, ходила бы в платье со шлейфом.
— Между прочим, — не дала мне полюбезничать со Штирлицем Алла Валерьевна, — предшественник ее отца загадочно скончался полгода назад. Помнится, хоронили его у Игоречка. Мафиози в агентстве толпились с утра до вечера. Муженек нервничал безумно, бегал белый как полотно, нитроглицерин упаковками ел. Рассказывал мне потом: в свидетельстве о смерти написано, что скончался от кровоизлияния в мозг, которое получил, споткнувшись и упав в собственном гараже. Только неувязочка — на голове два рубленых ранения.
Под конец повествования Алла Валерьевна перешла на театральный шепот, выпучила глаза и зашевелила пальцами. Впечатление производила, но не устрашающее.
— Вы знали, что ваш муж собирал свидетельства именно о таких интересных и запоминающихся случаях?
Она заколебалась, но нашла силы ответить честно:
— Да. Надеюсь, все сказанное останется между нами?
— Естественно.
— Мне есть чего бояться, особенно теперь, когда документы пропали.
— Детали смерти бывшего замдиректора завода химического оборудования Игорь Ефимович также задокументировал?
