— Спасибо, нет. Я тут посижу, поперевариваю. Можете ко мне не подходить.
Надо укреплять бдительность. Каждые десять секунд скользящий осмотр прилежащей территории, каждые сорок — подробный и пристальный.
Я поставила локти на стол, переплела пальцы, положила на них подбородок и взялась за анализ ситуации. Количество дам, так или иначе участвующих в этой истории, росло с угрожающей быстротой. Я, похищенная Наташка, гипотетическая противница, подозрительная любовница шефа, его жена… А вдруг еще и соперница какая объявится, Штирлиц — мужик вон какой видный… Повезло, Игорь Ефимович дочкой обзавестись не успел. Не удивлюсь, коли среди таинственных неприятелей выплывет его сводная сестрица или двоюродная бабушка. Теперь я твердо уверена — в стане наших врагов, а то и во главе оного имеется некая прекрасная леди.
Неспроста Олег в телефонном разговоре с другом упомянул женщину. Как именно он тогда сказал? Она меня убьет, он меня найдет. В свете последних событий, он — это шеф Олега. У Сухова были основания считать, что глава «Последнего пути» готов из-под земли его достать. Но смертельную опасность Олег видел не в нем, а в ней. А ведь это она звонила домой Олегу, будто бы из похоронного агентства, ей Маришка проговорилась о месте встречи брата с Виктором. И стрелял в тот памятный вечер ее человек. Всех дел-то осталось, что вызнать, кто она такая, так и убийца сразу отыщется, и Наталья.
Только где документы, она не в курсе. Причем они ей не просто нужны, а жизненно необходимы. Поэтому и надо мной невидимым мечом нависла угроза. За каждым моим шагом наверняка следят. Чем успешнее будут поиски украденного, тем меньше шансов спасти собственную шкуру и выйти сухой из воды. Я поежилась. На сытый желудок нельзя думать о неприятностях, пищеварение испортится. Подумаем о приятном.
Виктор что-то задерживается. Я убрала кости и стала думать о нем. Соперница какая-то на мою голову может свалиться. И так вокруг него бабы, как медведи вокруг меда, кружатся. Но эта неизвестная красотка может оказаться удачливее прочих. Но я, если она появится, ей разгуляться по полной программе не дам. Предупреждена, значит, вооружена. Ох! С мужиками глаз да глаз нужен. Вдруг он сейчас с ней знакомится? Я помотала головой, пытаясь избавиться от возникшей передо мной картины, и тут заметила приближающегося Штирлица.
— Тебя врасплох не застанешь. Молодец!
— Стараемся помаленьку. — Я смущенно поковыряла столик. — Как наше средство передвижения и убегания?
— Слава богу, ничего серьезного.
— Ну и как там, на станции техобслуживания? — пространно поинтересовалась я, подразумевая противоположный пол.
— Слежки вроде не заметил, — понял по-своему Штирлиц. — Правда, профессионалам обмануть меня не составило бы труда.
— Ты ж охранник. Кому, как не тебе, все их трюки назубок знать.
Виктор надулся.
— Я не супермен и не агент 007. И вообще, это ты у нас детектив, слежка — твоя специфика.
«Ты у нас» прозвучало так естественно, по-семейному, что я не стала ввязываться в перепалку, а лишь с нежной грустью улыбнулась собеседнику.
— Как детектив, предлагаю: пора познакомиться с любовницей Игоря Ефимовича.
Звонила я по сотовому. В ответ на мое приветствие услышала недовольный немолодой голос. Наверное, мать. Есть чему печалиться с такой-то дочкой.
— Вам кого надо?
— Людмилу.
— А кто ее спрашивает?
— Подруга, — соврала я, не моргнув глазом. Хотя при телефонном разговоре моргать не страшно, а вот икать…
— А зовут как? — маманя выдалась неприступная, как работник жэка в осеннюю пору.
— Татьяной, — врать надо помаленьку, а не то понравится. Реакция последовала неадекватная, но удовлетворительная:
— Танечка! Что ж ты сразу не сказала!
В силу природной скромности, подумала я, но вслух ляпнуть не успела, родительница уже радостно вопила что-то куда-то вдаль. Вскоре дитятко взяло трубку.
— Ну, че? — что можно ответить на столь безыскусный вопрос?
— Встретиться бы надо, — не стала юлить я.
— Не в кайф, — томно отозвалась последняя любовь престарелого собирателя жмуриков, не потрудившись выяснить, та ли я Танечка или не та.
— Надо, говорю, — грозно засопела я.
— Опять по своему Лешке выть будешь.
Я тяжело вздохнула, но не возразила.
— Тюрьма по нему плачет. Где?
До меня не сразу дошло, что последнее относится к месту встречи, а не к расположению тоскующих по неизвестному молодцу Алексею застенков. Я объяснила, куда подъехать, на том и распрощались. Виктор недоуменно уставился на меня.
— Вы знакомы?
— Пока нет. Но мы исправим эту непростительную ошибку.
— Она не захочет разговаривать, особенно если в чем-то замешана.
— А мы ее будем пытать и мучить. Местным кофе.
— Неплохой кофе. Не отрава.
— Милый! Ты забыл вкус настоящего, только что перемолотого, свежесваренного, горячего бразильского напитка. Напомни, когда-нибудь угощу.
Мне представилась идиллическая сценка: Виктор в постели, сонный, добрый и ласковый, а я в шелковом халатике подаю ему малюсенькую чашечку и утреннюю газету…
— Самый лучший кофе — это пиво, — наставительно произнес мой друг. — Холодное, темное, разливное. Кончится суматоха, напомни, угощу. Запасайся воблой.
Он мне подмигнул, и я решила, что вариант приемлем. Любое пойло сгодится, был бы ты рядом. Влюбленные за соседним столиком мозолили глаза. Счастливые! Никаких проблем, кроме жилплощади. И убить их никто не желает. Вдруг ни с того ни с сего, опрокинув креслице, девица вскочила и с размаху смачно влепила парню по морде. Тот покраснел, сжал кулаки и заорал на всю улицу:
— Дура!
Она в долгу не осталась:
— Я тебя ненавижу!
Он ударил себя в грудь, как Кинг-Конг на вершине небоскреба.
— Если бы не я, сидела бы в грязи по самое смазливое рыло!
— Я тебя убью! — завизжала она и кинулась к нему, намереваясь вцепиться в его растрепанные кудри. Он увернулся и рванул прочь. Она за ним. Через минуту от парочки осталось лишь облачко пыли.
Все в мире относительно. Сегодня любовь до гроба, завтра — гроб с любовью от близких и родственников. Нашла я, кому позавидовать. Тут заголосила официантка, а за ней другая:
— Сволочи! По счету не заплатили!
— Сожрали за троих!
— Ловко, гады, разыграли, — добавил, ухмыляясь, бармен. — Теперь из зарплаты вычтут.
Мы с Виктором переглянулись и расхохотались. Вот артисты! И с любовью у них наверняка все в порядке. Остановилось желтенькое веселенькое такси, из него выпрыгнула подружка шефа и заозиралась кругом. Цвет ее волос по-прежнему веселил душу, напоминая всем, не страдающим дальтонизмом, солнечный протуберанец. Одета на этот раз она была в белые бриджи и красный кружевной топик размером с бюстгальтер. На ногах босоножки, вместе с платформой и каблуком возносившие ее над землей сантиметров на двадцать. Я направилась ей навстречу.
