— Вчера и позавчера там ночевал я, — объяснил я.
— В самом деле? — удивился Литси. — Надо же, как вас устроили!
Лучше, чем принца!
— Это нечестно! — сказала ему Даниэль. — Вы ведь сами говорили, что предпочитаете жить внизу, чтобы никого не беспокоить.
Литси ласково посмотрел на нее.
— Так оно и есть. Я просто хотел сказать, что тетя Касилия, видимо, очень ценит вашего жениха.
— Да, очень, — сказала Даниэль, неловко взглянув на меня.
Мы все снова сели. Но Даниэль не подвинулась ко мне.
— Зачем Анри Нантерр натравил на Ролана вашу тетю Беатрис? — спросил Литси. — Она ведь все равно не сумеет заставить его изменить решение.
— Она живет на деньги де Бреску, — неожиданно ответила Даниэль. Мои родители тоже, с тех пор как моего блудного батюшку приняли обратно в лоно семьи. Дядя Ролан выделил крупные суммы всем членам семьи из доходов со своих земель. Но тетушка всегда, сколько я ее знаю, жаловалась, что он мог бы давать ей больше.
— Сколько вы ее знаете? — переспросил Литси. — А разве вы с ней не с детства знакомы?
Даниэль покачала головой.
— Она недолюбливала папу. Он уехал из дому при очень неприятных обстоятельствах, хотя, при каких именно, он мне никогда не рассказывал. Когда я спрашиваю, он только смеется. Но, должно быть, дело действительно было серьезное. Мама говорит, что ему приходилось выбирать между тюрьмой и изгнанием, и он предпочел уехать в Калифорнию. Мы с ней появились значительно позже. Во всяком случае, лет восемь тому назад на нас неожиданно свалилась тетя Беатрис: решила посмотреть, что стало с ее опальным братцем. И с тех пор я ее несколько раз видела. Она когда-то давным-давно вышла замуж за американского бизнесмена и, когда он умер, решила разыскать папу. Ей на это понадобилось два года: США — страна большая, но тетушка считает настойчивость главной добродетелью. Она живет в Палм-Бич, в чудном доме в испанском стиле — я однажды проводила там весенние каникулы, — то и дело ездит в Нью-Йорк, а каждое лето приезжает в Европу, чтобы провести некоторое время в "нашем chateau
[1]
", как она его называет.
Литси кивнул.
— Тетя Касилия иногда приезжала ко мне в Париж, если ее золовка задерживалась в замке чересчур надолго. Тетя Касилия и Ролан ездят в замок каждое лето в июле — августе, месяца на полтора, подышать деревенским воздухом и исполнить долг землевладельцев, — пояснил он без всякой необходимости. — Вы не знали?
— Они иногда упоминают об этом, — сказал я.
— А как выглядит этот замок? — поинтересовалась Даниэль.
— Не как в диснеевских мультфильмах, — улыбнулся Литси. — Он больше похож на большой загородный дом эпохи короля Георга. Светлые каменные стены, ставни на всех окнах. Шато де Бреску, к югу от Бордо... Соседний поселок почти целиком выстроен на землях Ролана, и Ролан считает долгом чести заботиться о его благополучии. На самом деле он и без своей строительной компании мог бы основать малые Олимпийские игры на те деньги, что получает в качестве ренты. А его земли управляются не хуже, чем его компания: у него очень опытные и добросовестные служащие.
— Короче, торговать оружием он не станет, — заключил я.
Даниэль вздохнула.
— Понимаю. Со всеми этими аристократическими понятиями о чести, он и подумать о таком не может.
— Что меня удивляет, — сказал я, — так это то, что Беатрис относится к этому так спокойно. Я-то думал, что она должна разделять чувства своего брата...
— Держу пари, — предположила Даниэль, — что Анри Нантерр пообещал ей миллион долларов, если она заставит дядю Ролана передумать.
— Ну, в таком случае, твой дядя может предложить ей вдвое больше за то, чтобы она вернулась в Палм-Бич и не лезла не в свое дело, — вкрадчиво заметил я. Даниэль была шокирована.
— Но это же нехорошо!
— Да, конечно, — согласился я. — Это совершенно неэтично. Но с практической точки зрения — самый надежный выход.
Литси смотрел на меня задумчиво.
— Вы что, полагаете, что она представляет собой такую серьезную угрозу?
— Мне кажется, она подобна каплям воды, которые долбят камень. Знаете, была такая пытка: человеку капали на макушку холодной водой, и через некоторое время он сходил с ума.
— Знаю, — кивнул Литси. — Я читал, что через некоторое время начинает казаться, будто тебе вколачивают в голову раскаленный гвоздь.
— Вот она такая и есть, — сказала Даниэль. На некоторое время наступило молчание. Мы размышляли о пробивных способностях Беатрис де Бреску Бэнт. Потом Литси задумчиво произнес:
— Возможно, стоит ей сказать о том документе, который вы подписали как свидетель. Сказать, что теперь требуется согласие не только Ролана, а всех четверых, и заверить ее, что, если она заставит Ролана сдаться, ей еще придется иметь дело со мной.
— Ой, не надо! — взмолилась Даниэль. — Она же нас всех изведет!
Они ничего не имели против того, что их имена включили в этот документ, не спросив согласия. Напротив, они были польщены.
— Теперь мы действительно одна семья, — сказала Даниэль. А я был всего лишь свидетель и чувствовал себя отторгнутым. Поразмыслив, я сказал:
— У меня наверху лежит какая-то бумага. Подозреваю, что это дубликат того бланка, который Анри Нантерр подсовывал месье де Бреску. Он на французском. Хотите взглянуть?
— Еще бы! — ответил Литси. — Сейчас принесу.
Я отправился наверх и обнаружил в своей комнате Беатрис Бэнт.
— Что вы здесь делаете? — осведомилась она. — Пришел забрать одну вещь.
Она держала в руках голубые спортивные трусы, в которых я обычно сплю. Утром я сунул их в тумбочку, поверх бланка Нантерра. Теперь тумбочка была открыта. Оставалось надеяться, что бумага по-прежнему на месте.
— Так это ваше? — с изумлением спросила она. — Значит, это вы тут живете?
— Я.
Я подошел к ней, взял у нее свои трусы и сунул на вместо. Бланк, слава богу, действительно был в ящике.
— А, ну тогда все в порядке! — торжествующе сказала она. — Я поселюсь в этой комнате, а вам дадут другую. Я всегда живу здесь, это само собой разумеется! Там, в ванной, какие-то ваши вещи. Вам не понадобится много времени, чтобы их убрать.
Входя, я оставил дверь открытой. Принцесса, видимо, проходила мимо, услышала наш разговор и зашла.
— Касилия, я сказала этому молодому человеку, чтобы он переселился, — сообщила Беатрис. — Это ведь моя комната!
— Жених Даниэль, — спокойно ответила принцесса, — останется здесь до тех пор, пока он живет в этом доме. Не волнуйтесь, Беатрис, «розовая» комната тоже очень уютная, вот увидите.
