— Во-первых, злоумышленники не так уж чудовищно хитры, во-вторых, они все же преследуют какую-то цель. Первое — это деморализация. Второе нам дают понять, что FFF представляет собой силу, с которой нужно считаться. Третье — что они могут внедриться в нашу службу безопасности, когда пожелают. Таким образом, эти люди заявляют о себе как о высокоорганизованной группе, способной держать свое слово. Игнорируя их угрозы, мы рискуем.
— Раз уж речь зашла о риске и об угрозах, давайте вернемся к последнему звонку FFF. В сущности, они говорят следующее:
«Как мы понимаем и как теперь это понимает весь народ Голландии, в случае, если на страну будет совершено нападение с целью полного подчинения, выяснится, что голландцы — самая беззащитная нация в мире.
Не море является вашим врагом. Ваш враг — мы, а море — наш союзник.
Все знают, что в Нидерландах около 1300 километров морских дамб. Некий Корнелиус Рийпма из Леувардена, президент ассоциации по использованию польдеров, месяц назад официально заявил, что в его районе дамбы состоят только из слоев песка и что серьезный шторм наверняка сможет их разрушить. Под „серьезным штормом“ мы должны понимать шторм вроде того, что пробил защитные сооружения в дельте в 1953 году и унес 1850 жизней. По имеющейся у нас информации, предоставленной Риджквотерстаатом…»
— Что? Что? — Ван дер Куур, краснолицый, и в гневе говоривший почти бессвязно, вскочил на ноги. — Эти дьяволы имеют наглость предполагать, что они получают информацию от нас? Это подлость! Это невозможно!
— Позвольте мне закончить, мистер ван дер Куур. Разве вам непонятно, что они снова пытаются использовать ту же тактику? Пытаются подорвать доверие и деморализовать! Из того, что нам стало известно об их контактах с сотрудниками мистера де Йонга, вовсе не следует, что они контактировали с кем-нибудь из ваших людей. Так или иначе, но дальше они излагают самое худшее:
«По нашим сведениям, шторма, мощность которого составит лишь семьдесят процентов от мощности шторма 1953 года, будет достаточно, чтобы пробить многие из ныне существующих дамб. Мистер Рийпма говорит об уязвимости дамб. В Нидерландах 1300 километров дамб. Из них 300 разрушены до критического состояния. По самым оптимистическим оценкам, на упомянутых дамбах ремонт не будет производиться до 1995 года, то есть еще двенадцать лет. Все, что мы предлагаем — это ускорить неизбежное».
Де Грааф замолчал и окинул взглядом присутствующих. Казалось, их всех обдало холодом. Только двое смотрели на него. Остальные смотрели либо в пол, либо вдаль. В обоих случаях было нетрудно понять, что услышанное им не по душе.
«Дамбы нельзя отремонтировать, потому что на это нет денег. Все имеющиеся в распоряжении деньги, а также те деньги, которые будут в распоряжении правительства в будущем, уже угроблены или будут угроблены на возведение защитного барьера в восточном Шельде. Это последний штрих в так называемом плане по защите дельты, который предназначен для того, чтобы сдерживать натиск Северного моря. Стоимость работ колоссальная. Из-за серьезных просчетов, превышения сметной стоимости и инфляции стоимость строительства, по всей вероятности, превзойдет девять миллиардов гульденов. И эта фантастическая сумма будет потрачена на сооружение, которое, по оценкам некоторых специалистов, не будет работать должным образом. Вся эта система защитных сооружений представляет собой 65 шлюзных ворот, вставленных между восемнадцатитонными, отдельно стоящими бетонными столбами. Некоторые эксперты считают, что сильное волнение моря может сдвинуть опоры, смять шлюзные ворота и, таким образом, уничтожить это защитное сооружение. Причем достаточно будет сдвинуть столбы всего на два сантиметра. Спросите мистера ван дер Куура из Риджквотерстаата».
Де Грааф сделал паузу и поднял голову. Ван дер Куур снова вскочил. Он был опять вне себя, как и в прошлый раз. Невольно напрашивалась мысль о том, что спокойствие ван дер Куура, невозмутимо попыхивающего трубочкой, — это только видимость.
— Ложь! — кричал он. — Чушь! Галиматья! Клевета! Ложь, говорю вам, это ложь!
— Вы — ответственный инженер. Вы должны это знать. Так что нечего заводиться. — Де Грааф говорил мягко, примирительно. — Что это за эксперты, о которых упоминает FFF? У них, наверное, нет квалификации в области гидравлики?
— Уж эти мне несогласные эксперты! Это просто горстка. Квалификация? Конечно, есть. На бумаге. Ни у одного из них нет никакого практического опыта, в том, что касается этого дела.
— А разве у кого-нибудь вообще есть подобный опыт? Я имею в виду опыт строительства подобных сооружений? — спросил де Грааф. — Как я понял, в восточном Шельде использовались совершенно непроверенные технические решения. Вы, фактически, пошли по нехоженым тропам. — Он поднял руку, увидев, что ван дер Куур снова готов вскочить. — Извините. Все это, в сущности, не имеет отношения к делу. К делу же относится только то, что в команде FFF есть не только интеллектуалы. Эти люди понимают, что такое психология, и применяют свои знания на практике. Во-первых, злоумышленники сеют сомнения, недоверие, вражду в Схипхоле. Ту же тактику они пытаются применить по отношению к Риджквотерстаату. А теперь и каждая газета страны теперь становится их рупором. Сегодня вечером или завтра утром эти люди воспользуются газетами, радио и телевидением с той же целью, но уже на уровне всей страны. Если хотите знать мое мнение, они достигли очень многого в очень короткий период времени. Это серьезное достижение. Эти террористы заставляют себя уважать — если не как личностей, то как стратегов. Я очень надеюсь, что предатель в наших рядах доведет до их сведения эту оценку.
— Конечно, доведет! — заметил де Грааф. — И я надеюсь, что этот предатель понимает, что мы здесь не собираемся обсуждать шаги, которые предпримем для борьбы с нависшей угрозой. Итак, леди и джентльмены! Последний абзац послания террористов преследует ту же цель: сеять сомнения, раздор, неуверенность. Заканчивается их сообщение следующим образом:
«Для того, чтобы продемонстрировать вашу беспомощность и нашу способность нанести удар там, где мы пожелаем, и тогда, когда мы пожелаем, мы сообщаем вам, что сегодня в 16.30 в морской дамбе Тексела будет пробита брешь».
— Что?! — это восклицание вырвалось почти одновременно у дюжины людей.
— Меня это тоже потрясло, — признал де Грааф. — Но они так говорят. И у мена нет оснований сомневаться в, их словах. Бринкман, — обратился полковник к молодому человеку в форме полицейского, — свяжитесь с управлением. Скорее всего, это не срочно. Но сообщите людям на острове, что их ждет. Мистер ван дер Куур! Я уверен, что могу предоставить вам возможность самому взять необходимых вам людей и снаряжение и быть наготове. — Полковник снова посмотрел в бумагу. — Злоумышленники говорят, что это небольшая операция:
«Мы уверены, что ущерб будет минимальным, но, возможно, жителям Остеренда и Де Ваала стоит держать наготове свои суда или залезть на чердаки вскоре после 16. 30».
— Отвратительная наглость! В конце они говорят: «Мы знаем, что эти географические названия дадут вам некоторое представление о том, где расположена взрывчатка, но мы уверены, что вы ее не найдете».
