К тому моменту, как переодетый полковник и его помощники отвели преступников на обочину, подъехал сержант Друкман. Он и его люди выскочили из машины. В руках сержанта было множество металлических предметов. Друкман посмотрел на неопрятного, капрала с торчащими светлыми локонами и нерешительно спросил:
— Полковник Гропиус?
— Это, в самом деле, я. — Полковник снял шляпу, стащил парик и закинул его подальше. — Эта штуковина жутко колется!
— Поздравляю вас, сэр!
Гропиус, который без парика гораздо больше походил на полковника, с чувством пожал руку сержанту. — И вас также, сержант. Как ваша фамилия? Мне сообщили, что все полицейские машины поведут сержанты, но не назвали имен.
— Друкман, полковник!
— Прекрасная работа, сержант Друкман. В высшей степени профессионально. Могу я узнать, что это за железо у вас в руках?
— Это наручники и ножные кандалы, сэр. Насколько я понял, обычно в армии их не используют.
— Прекрасно! Будьте любезны приказать одному из ваших людей немедленно надеть это на преступников. — Полковник повернулся к солдатам. — Передайте: всем патрулям вернуться на базу. Я полагаю, сержант Друкман, что вы сообщите это своим полицейским патрулям. Пожалуйста, подчеркните необходимость сохранять полную секретность.
— Немедленно передам, сэр. Не стоит напоминать о секретности, полковник. Всем нам, включая меня, полковник пригрозил тюрьмой на острове Дьявола.
— А, наш грозный шеф полиции Амстердама!
— Да, сэр. Эти задержанные — они ваши или наши?
— Они — национальная собственность. Мы отвезем их к нам на базу, позвоним мистеру Виеринге, министру обороны, и полковнику де Граафу. Они скажут, что с ними делать. Тем временем, давайте заглянем в этот украденный грузовик.
Гропиус и Друкман забрались в грузовик. Сержант поинтересовался у полковника:
— Я не очень хорошо понимаю, что здесь происходит. Эти люди — из FFF?
— Им будет предъявлено три обвинения: использование военной формы, на которую они не имели права, второе — использование краденого грузовика. — Гропиус открыл крышку длинного бака для горючего и увидел цилиндрические предметы, окрашенные в бронзовый цвет. — Третье — им придется объяснять, как случилось, что они транспортировали ядерные бомбы по дорогам нашей прекрасной страны.
Закрыв крышки, полковник и сержант отошли в сторону. Друкман спросил:
— Могу я закурить в присутствии полковника?
— Полковник и сам собирался это сделать. Через пару минут Друкман сказал:
— Ну ладно, я вызываюсь добровольцем. Гропиус улыбнулся.
— Доставить этот грузовик на базу?
— Я ужасный трус, полковник. Так что я буду очень осторожен.
— У нас предостаточно времени для? ужасных трусов, сержант. К тому времени, как мы доберемся на базу, нас там уже будут ждать американские эксперты, приехавшие из Германии, которым предстоит обезвредить эти проклятые штуковины. Я поеду вперед, включу красную мигалку и сирену. Вы следуйте сразу за мной, а ваша полицейская машина последует сразу за вами. Сержант Друкман, можете утешать себя тем, что если вы испаритесь при взрыве, я тоже испарюсь!
Было девять двадцать семь утра.
Тем же утром, ровно в девять двадцать семь, Дани-кен посадил вертолет на уединенной ветряной мельнице. Она была значительно больше той, которую пассажиры вертолета совсем недавно покинули. Их встречали две женщины и двое мужчин. С зонтиками в руках они торопливо направились к вертолету. Судя по приветливым улыбкам, Самуэльсона и его друзей здесь не только знали, но и ждали.
Даникен выключил двигатель, затем и свет. В салоне вертолета неожиданно стало тихо как на кладбище.
Ван Эффен сказал, обращаясь к Ангелли:
— Ну, у вас определенно организаторский талант! Ангелли улыбнулся и ничего не ответил.
Гостиная в здании мельницы тоже имела выход на веранду, как и там, откуда они совсем недавно уехали, но она была гораздо больше и роскошнее. В ней собрались десять человек: Самуэльсон, братья Ангелли, ван Эффен со своими друзьями и четверо девушек. Ван Эффен догадался, что Даникен еще занят с вертолетом в соседнем сарае. Риордан отправился наверх, не иначе, как для очередной медитации и новой порции молитв.
Самуэльсон удовлетворенно откинулся на спинку кресла, стоявшего у камина, в котором горел огонь, и вздохнул, Он явно был доволен собой.
— Все как по маслу, друзья мои, все как по маслу. Предпоследняя стадия благополучно завершена. Я знаю, что все еще утро, но все же мы устроим ранний обед. Для начала выпьем немного джину.
— Ранний обед? Мы куда-нибудь едем?
— После двух часов. — Самуэльсон махнул рукой в сторону телевизора. После того как мы посмотрим, что произойдет в Маркерварде.
— Понимаю. — Ван Эффен всем своим видом дал понять, что ничего не понимает. Он пожал плечами. — Сколько у вас таких гнездышек в этой стране?
— Ни одного. Хозяева этого дома сейчас отдыхают на Багамах, греются под ласковым южным солнышком. Компания «Голден Гейт» хорошо платит. Как вы понимаете, в сельском хозяйстве сейчас мертвый сезон, на ферме делать почти нечего. Хозяин соседней фермы присматривает за скотиной. Тоже за хорошую плату. Никаких проблем. А вы знаете, где находитесь, мистер Данилов?
— Не имею ни малейшего представления.
За долгие годы работы в полиции ван Эффен научился лгать очень убедительно. На самом деле он прекрасно знал, где находится эта мельница.
— Полет был недолгим. Значит, мы еще в Голландии. А какое это имеет значение?
— Вы, на удивление, нелюбопытный человек. Мы в районе Мидцелхарниса. Вы знаете это место?
— Мидцелхарнис? Это за Флаке.
Самуэльсон молча кивнул.
Ван Эффен поставил рюмку, которую ему только что дал Леонардо. Неожиданно его лицо напряглось и побледнело. Глаза стали холодными.
— Харингвлит, — прошептал он. — Вы собираетесь заняться Харингвлитом.
На самом деле он уже довольно давно догадывался об этом.
Дамбу в Харингвлите называли то кингстоном, то шлюзом Голландии. Она блокировала вход в устье Харингвлит и во многие другие водные пути. В конце весны и в начале лета, когда таяли снега в Альпах, эта дамба направляла воды вспухших Рейна, Ваала и Мааса мимо Роттердама в Новый канал, соединявшийся с Северным морем посредством нескольких массивных ворот, открывавшихся с помощью гидравлических механизмов, приводимых в действие электричеством. В случае, если уровень воды в реках поднимался очень высоко, а уровень Северного моря был относительно низок, можно было спустить воду непосредственно в Северное море, просто открывая нужное количество ворот. Однако сейчас, зимой, вода в реках опустилась до самой низкой отметки, и задача дамбы заключалась в том, чтобы сдерживать воды Северного моря при приливах. Разрушение дамбы и затопление прилегающих территорий означало бы гибель людей. Оно нанесло бы огромный ущерб экономике.
