— Вы узнали о летальном исходе сегодня утром?
— Когда пришел на работу. По таким пустякам меня в семь ноль-ноль еще не беспокоят. Я только встаю.
Красавец!
— Кто у вас возглавляет наркологическое отделение?.. Могу ли я его увидеть?
— Загрибин Эрик Яковлевич в данный момент у себя в кабинете. Выйдете от меня, пойдете направо по коридору. Его каморка через дверь от моей.
* * *
У Загрибина никакого секретаря не было, не было и приемной. Стучишь, открываешь дверь и видишь эскулапа с высоченным лбом.
Действительно каморка. Комнатка два на два.
Худощавый человек при виде вас шустро подымается из-за рабочего стола, идет к вам навстречу, горячо трясет руку и просит садиться на стул с рваной обивкой. Вы представляетесь. Он кивает головой в ответ на ваши слова о покойнице из пятой палаты. Тень, подобие траура, пробегает по его лицу и бесследно исчезает. Но никакого страха или смущения нет. Обычное дело для возглавляемого им отделения.
— Вряд ли вам что-нибудь удастся найти. Это не потому, что я так хорошо прячу все следы преступления, если в вашем понимании я — коварный злодей, вогнавший в гроб молодую женщину, а потому, что она сама решила для себя свою судьбу.
— Когда вы узнали о ее смерти?
— Мне позвонила домой доктор Иволга в шесть сорок. Я приехал на работу немного пораньше. Наш патологоанатом прямо-таки изголодался по бурной деятельности, уж простите за такую профессиональную шутку, и поэтому с энтузиазмом произвел все необходимые процедуры.
В каждой шутке есть доля шутки — это я знала.
— Простите, вы сегодня ночью не отлучались из дому?
— С чего бы? Мне всего тридцать пять. Моя жена не уступит вам ни фигурой, ни мордашкой.
Он нервничает. Сейчас это видно — нервничает.
— Я поняла вас. У доктора Иволги могут быть неприятности?
— Бросьте, — он откинулся назад. — Если бы после каждого такого случая увольняли врача… Кто лечить-то будет хотя бы тех, у кого есть шанс встать на ноги?! — Доктор начал распаляться. — Вы ведь представить себе не можете, сколько людей мы возвращаем каждый год к нормальной жизни!
«О, пошли лозунги», — подумала я.
— Можно мне с вами увидеться еще раз?
Слушать тираду о тяжкой и такой нужной работе врачей мне не хотелось.
* * *
Я нашла Кондратьева в офисе его фирмы в совершенно непотребном виде. Примерно за час чистого времени он успел надраться до предела и теперь в беспамятстве, раскинув руки, лежал на огромном столе. Более десятка опорожненных крохотных бутылочек водки, валявшихся на ковре, свидетельствовали о беcкомпромиссной битве между зеленым змием и здоровьем Кондратьева. Как водится, гад победил, скрутив человека так, что тот, бедолага, не мог поднять и головы.
Секретарша кукольной породы обрадовалась моему появлению. Она не знала, что делать с шефом, потому как на ее недолгом веку Алексей Игоревич ТАКОГО себе не позволял ни в одиночестве, ни в компании.
— Он назвал вам причину подобного поведения?
— Нет.
— Умерла его жена.
— Боже мой! — Девушка рухнула на стул. — Если завтра он не будет в форме, его бизнес понесет серьезные убытки.
— А чем он занимается?
— Извините, я не могу сказать этого.
Уязвленная таким ответом, я посоветовала ей походить по этажу и найти какого-нибудь мужика, который помог бы нам спустить Алексея вниз.
Она умчалась прочь, а я попыталась приподнять бесчувственного богатыря. Кое-как подсунула шею под его плечо. Директору такой фокус не понравился, и он махнул по воздуху рукой, словно палицей. К счастью, не задел меня.
— Игоревич, прекрати сражаться с девочкой!
В кабинет вошел лысый коренастый мужчина лет сорока. Его улыбка, инкрустированная золотыми зубами, озарила пространство.
— Мы дотащим его до лифта? — поинтересовалась я.
— Дотащим, дотащим, — заверил он. — Ну-ка, Алексей, подымайся, пьяному нечего делать на работе.
Мы вцепились в светловолосого богатыря и поволокли его в коридор.
Лысого звали Юрой. Он старался изо всех сил, но без моей помощи вряд ли сумел бы более-менее культурно доставить шефа к дверям лифта. Мы посадили Кондратьева на пол кабины и, пока спускались вниз с шестого этажа, перевели дух.
— Я отвезу его домой, — вызвался Юра. — Сейчас вытащим его на улицу, и я подгоню машину.
— Я сама. У меня «девятка».
Он не стал возражать.
Волочащаяся нога Алексея зацепила урну, и та с грохотом рухнула. Все ее содержимое разлетелось по полу, прибавляя настроения и без того постоянно мрачной вахтерше.
— Ну что ж вы пьянь-то волочите!
— Заткнись! Эта пьянь — Кондратьев, — цыкнул на нее мой напарник по транспортировке.
— Ох! — Это было все, что смогла вымолвить ошалевшая бабка.
Мы протащили обмякшее, но постоянно о чем-то своем бормочущее тело еще пару метров и остановились перед дверью, чтобы подготовиться к заключительному рывку.
— Завтра утром, — Юра вернулся к теме прерванного разговора, — он будет очень долго выяснять, где его машина, кто его выволок, потом доберется до секретарши.
— Не волнуйтесь, думаю, мне удастся его успокоить. — По взгляду Юры я поняла, что он в этом очень сомневается. — А чем занимается Алексей, когда трезв?
— Через него в Санкт-Петербург поставляется икра с Дальнего Востока.
— Я поняла. — Больше никаких комментариев не требовалось. Бизнес на икре процветает как внутри страны, так и за ее пределами. — Ну что, взяли?
* * *
Мы прислонили Алексея к стене здания. Я покопалась в карманах и нашла ключи.
— Посидите, сейчас подгоню авто.
Неожиданно Кондратьев очнулся и посмотрел на меня стеклянными глазами.
— Ты как? — поинтересовалась я.
— Порядок! — выдохнул он и заснул.
— Я сейчас, — заверила я Юру.
Мы дотащили пассажира до машины и кое-как затолкали на заднее сиденье. Во время «прогулки» он делал вялые попытки шагать самостоятельно, что только затрудняло транспортировку и без того тяжеленного тела.
Я заехала за угол и остановилась.
— Куда ехать?
В ответ с заднего сиденья раздался могучий храп. Ситуация стала весьма прозрачной.
Остановившись около подъезда своего дома, я решила подняться в квартиру за нашатырем. Если и это не поможет, то бизнесмен будет дрыхнуть в машине, невзирая на все величие собственной персоны.
