Мы с Катей вошли в кухню. Большая, светлая. Плита, холодильник, микроволновка, кондиционер. Причудливая мебель, изготовленная скорее всего на заказ.
Хозяин открыл подвесной шкафчик. Если верить количеству стоящих перед нами емкостей, то «Найс боди» был для Станислава Петровича чем-то вроде гречки или риса. На каждой баночке была наклейка с некоей датой.
— А что это за числа?
Он смутился.
— Катя сказала мне, чтобы я принимал все строго по графику, вот я и отмечал дату покупки и дату, когда заканчивался порошок.
У меня потекли слюни.
— Сколько вы хотите за свою коллекцию?
Морщины на его лице выступили чуть сильнее. Он задумался, не зная, что ответить.
— Пожалуй, одного нового комплекта будет достаточно, — сообразила Катя.
— Почему вы меня унижаете и загоняете в угол? — Как только Калинина перевела вопрос в плоскость натурального обмена, Трофимовский забыл про деньги, которыми только что размахивал у нас перед носом. — Вы могли бы предложить хотя бы два комплекта. Я слышал о таких, как вы… Вы коллекционируете пустые банки, да? От пива, воды, а теперь еще и от пищевых добавок. Мне не хочется просить денег у человека, увлеченного собирательством.
— Вы их мыли?
— То есть как? — Он не понял вопрос. — Под краном?
— Да.
— А зачем? На стенках ничего не оставалось. Ну раз вы хотите, я помою.
Тут я спохватилась.
— Не вздумайте! — Получилось это у меня как-то грубовато. — Простите, не утруждайте себя, я сегодня же привезу вам все обратно.
* * *
Надо ли говорить, как на меня смотрели, пока я тащила огромную спортивную сумку по длинным коридорам, добираясь до комнаты, где работала эксперт Леновская.
Как я узнала позже из разговора с Катей, тающий человек — дистрофик Стас — зарабатывал себе на жизнь тем, что избавлял юридические лица от непосильного налогового бремени путем различного рода переоформлений документов и отыскивания брешей в нынешних законах. По своей природе он был щепетильным до кончиков ногтей и все скрупулезно подсчитывал. Относился ко всему аккуратно и не позволял себе вольностей, кроме одной — хорошо покушать, и то до поры до времени.
После знакомства с «Найс боди» он взялся за перестройку собственного образа жизни, результатом которой стала потеря шестидесяти килограммов, развод с женой и раздрай с уже взрослыми детьми.
— Зинаида Викторовна, можно к вам?
Женщина оторвалась от монитора, испещренного какими-то графиками.
— Заходите, Кондратьев заезжал и уже привез свою пару.
Я кое-как протиснулась в дверной проем, втаскивая громоздкую поклажу.
— Не тяжело?
— Здесь пустые. Только неудобно, слишком объемная сумка получилась.
— Посмотрим, посмотрим, — несмотря на окончание рабочего дня, Зинаида Викторовна проявила живой интерес к моей добыче.
Я расставила банки на столе. Время — восемнадцать ноль пять. Пора и отдохнуть. Снова ужинать с Кондратьевым? Не выйдет. У него умерла жена, и вряд ли он захочет видеть подле себя другую женщину. Да я и сама не хочу. Слишком уж крутой. Вот Югов…
— И все это умял один человек? Двадцать четыре банки за полгода! — Леновская еще раз пересчитала тару. — Он вдвое превысил допустимую норму.
— Если учесть, что две банки стоят сто пятьдесят долларов, то можно представить, насколько сильным было его желание попотчевать себя этой дрянью, — откликнулась я.
— Я использую все имеющиеся в моем распоряжении средства, но поймите, — Леновская открыла банку и, заглянув внутрь, выказала удовлетворение — остатки порошка были видны невооруженным глазом. — …Так вот, меня, как эксперта, тревожит то, что первая проба не дала результата. Правда, ее проводила не я. Сейчас у нас напряженка с расходными материалами…
— Надо помочь?
— При условии, что нам нужна полная и самая качественная экспертиза.
Я знала, что услышу сумму, несколько превышающую реальные расходы, но платить-то не мне.
— Нужна именно такая, — подтвердила я. — Сколько это будет стоить?
— Тысячу долларов. Придется свозить эти баночки к приятельнице на кафедру биохимии. Мы поколдуем над ними денек-другой.
— Нельзя ли быстрее? — взмолилась я.
— Нет, просто нереально. Мы не успеем проверить и половину. Будем выбирать наугад.
— Я сейчас же поговорю с Кондратьевым.
— Это муж погибшей?
Я уже приложила трубку телефона к уху и поэтому лишь кивнула в ответ.
— Как вы себя чувствуете? — первым делом спросила я после приветствия.
— Спасибо, что приютили, — поблагодарил Алексей Игоревич, имея в виду проведенную в моей квартире ночь. — Щека немного побаливает, но я сам напросился. Есть сдвиги?
Он молча выслушал короткий доклад о проделанной работе и последовавшую затем просьбу.
— Деньги я дам. Вам остается только приехать ко мне в контору и забрать их. Когда будет результат?
— Обещают через двое суток.
— Хорошо. Что-нибудь узнали о парне, который чуть не застрелил вас? — поинтересовался Кондратьев.
Я переспросила об этом Леновскую, и та дала понять, что личность неудачливого киллера будет установлена лишь завтра к вечеру. Уже разослали фотографии во все военкоматы области и попросили срочно дать ответ.
— Буду надеяться на вашу компетентность, — пробасил Кондратьев и отключился.
— Деньги у вас будут утром, — заверила я Леновскую.
Зиночка чуть улыбнулась. Вероятно, причитающаяся ей разница между выдаваемой суммой и реальными затратами согрела душу эксперта.
* * *
Алексей Игоревич боролся со сном, когда секретарша открыла передо мной дверь кабинета.
— Заходи, — зевая, пригласил он и тут же заказал два кофе.
Выглядел он ужасно. Утрата близкого человека плюс попойка состарили его на десяток лет. Фонарь, поставленный Берковым, продолжал озарять пространство, правда, не так ярко, как раньше.
— Можете мне не говорить, что чувствуете себя из рук вон плохо.
— Только что я отправил сына к себе домой. Он уже знает о смерти матери, и ему сейчас не позавидуешь.
— Вы больше не пьете?
— Нет. Вчера не смог удержать себя в руках. Слишком все это тяжело. Завтра похороны Лены. В девять вынос тела. Придете?
— Да, конечно, — отказаться я не могла.
— Вчера я еще не знал, что и думать. Но сегодня со словами соболезнования мне позвонили все, абсолютно все, даже те, кого я считал своими врагами. Сейчас на икорном рынке, а я думаю, вы уже знаете, чем я занимаюсь, бум. Некогда делить сферы влияния. У нас второй месяц подряд выгребают все подчистую. Запад не дает продыху. В такой запарке только безумец начал бы выяснять отношения. Ситуация сказочная: вы бегаете под золотым дождем, и чем быстрее вы двигаетесь, тем больше монет попадет в ваши карманы. Главное — самому не сдохнуть от интенсивной работы. — Кондратьев вздохнул и потер рукой лоб. — Исходя из этого, я делаю один вывод: стреляли в тебя, и только в тебя. Кто-то очень сильно не хочет, чтобы ты мешала ему.
