Она попыталась нахмуриться. У нее почти получилось.
— А кукла?
— Все мои остальные дистанционники либо уничтожены, либо слишком велики, либо заняты другими делами. Кукла осталась от тех времен, когда у меня на борту были дети. Я не стал ее реконфигурировать из сентиментальных соображений. Я оставлю ее вам для компании, если вы хотите бодрствовать, хотя вам теперь, когда вы подключены к аптечке, лучше поспать; мне понадобится какое-то время, чтобы вытащить вас отсюда.
Она задумалась на секунду и сказала:
— Спат.
Прежде чем отключиться, она подумала: «Постой-ка! Там было что-то важное, что она должна была запомнить».
Но потом она погрузилась в небытие.
— Эта хрень приближается, — сказал Демейзен, нахмурившись. — Что это у него на уме? Он что — хочет меня обогнать?
— Вы уверены, что это не ракета? — спросила Ледедже. Она попросила Демейзена снова вывести на экран изображение преследователя, чтобы она могла хоть частично видеть, что происходит у них за спиной. Зернистое монохромное серое пятно в центре экрана ничуть не изменилось.
— Что бы это ни было, я сомневаюсь, что оно считает себя одноразовым и расходуемым, так что это не ракета, — сказала аватара. — Но она двигается прямо за нами, а это отчасти враждебный маневр.
— А когда его маневр можно будет считать полностью враждебным?
Демейзен пожал плечами.
— Когда он приблизится настолько, что Корабль Быстрого Реагирования класса «Палач» может зафиксировать кого-то у себя на хвосте. В настоящий момент эта штука считает, что я ее не вижу, так что в некотором роде я не могу предполагать что-то враждебное. Приблизившись настолько, что реальный корабль класса «Палач» может его засечь — или незадолго до этого, — он должен будет окликнуть нас.
— И когда это случится?
— Если ничего не изменится, никто не изменит скорость, то часа через два. — Аватара нахмурилась. — А это будет перед нашим входом в систему Цунг, где находится Диск. Уж не совпадение ли это? — Аватара явно не ждала ответа, а потому Ледедже и не попыталась что-нибудь сказать. Демейзен постучал ногтем по зубам. — Одна немного беспокоящая меня деталь: по его расчетам, я должен его увидеть как раз на подходе. Он полагает, что я останавливаюсь в Цунге, и это не лишено оснований. — Аватара теперь не столько говорила с Ледедже, сколько рассуждала, бормоча себе под нос. Ледедже сохраняла терпение. — Но я буду тормозиться почти до полной остановки, когда, по его предположениям, мои сенсоры его обнаружат, — тихо сказал Демейзен, кося глаза на экран. — Если проявить подозрительность, то это уже сам по себе почти враждебный акт, потому что дает нашему приятелю удобную позицию для атаки, если только и он тоже не будет тормозиться или не изменит курса. — Аватара рассмеялась, подняла брови. — Черт возьми! Так что будем делать, Ледедже?
Она задумалась.
— Может быть, что-то самое эффективное?
Демейзен щелкнул пальцами.
— Какое великолепное предложение, — сказал он, разворачиваясь в кресле лицом к экрану. — Естественно, мы должны не обращать внимания на тот неприятный факт, что самое эффективное слишком часто становится очевидным только задним умом. Но не берите в голову. — Он повернулся к ней. — Есть небольшая вероятность того, что ситуация выйдет из-под контроля. И мне придется вступить в боестолкновение. — Аватара улыбнулась ей, сверкая глазами.
— И от этой перспективы вы явно приходите в ужас.
Демейзен рассмеялся, может быть, даже смутился.
— Дело в том, — сказал он, — что серьезные космические схватки между взрослыми корабликами — не место для юной хрупкой девушки вроде вас, так что если у него именно это на уме, я попытаюсь от него оторваться. В настоящий момент для вас всего безопаснее находиться здесь, внутри меня, но ситуация может мгновенно измениться. Вы можете оказаться в одиночестве внутри шаттла в одной из моих подсекций, или просто в шаттле, или даже в костюме, даже в гелевом костюме, а всего в нескольких миллиметрах от вас — пугающая пустота космоса. И все это без всякого предупреждения. Вообще-то было бы лучше, если бы у вас осталось невральное кружево, мы могли бы сделать вашу резервную копию, и тогда вы бы стали почти такой же неубиваемой, как я. Но выкиньте это из головы. Вы никогда не надевали гелевого костюма?
— Нет.
— Неужели? Ну конечно. Выкиньте это из головы. Не о чем говорить. Прошу.
Сбоку от кресла Ледедже появился серебристый овоид, схлопнулся и исчез, оставив на полу что-то среднее между большой медузой и плотным презервативом размером с человека. Она уставилась на это явление. У нее возникла мысль, что это чья-то кожа, ставшая прозрачной, а потом содранная.
— Это космический костюм? — в ужасе спросила она. Как она себе представляла, космические костюмы должны выглядеть посложнее (не говоря уже о том, что посолиднее), и вид этого не добавил ей уверенности.
— Вам, вероятно, лучше опорожнить мочевой пузырь и кишечник, прежде чем его надевать, — сказал Демейзен, кивком показывая на то место, где жилое пространство шаттла стало реконфигурироваться в сверкающий санузел. — А потом разденьтесь и ступите в него — остальное он сделает сам.
Она подняла гелевый костюм. Он оказался тяжелее, чем она предполагала. Разглядывая его, она увидела что-то похожее на множество тончайших слоев, границы которых слегка светились. Какие-то части костюма казались немного плотнее, другие имели туманисто-матовые поверхности. Благодаря этому костюм выглядел более надежным, чем ей показалось поначалу, но незначительно.
— Я думаю, что продемонстрирую свою безнадежную наивность, если спрошу, нет ли этому альтернативы.
— Вы этим демонстрируете более чем безнадежную неспособность принять реалии окружающего мира, — сказала аватара. — Если он вам кажется тонковатым, не беспокойтесь. Есть еще и армированная верхняя часть, которая надевается на него. Я подготовлю и ее. — Она кивнула в сторону окончательно сформировавшейся ванной. — А теперь сделайте ваши дела, как умная биологическая девочка. Не тяните.
Она устремила взгляд на Демейзена, но он уже смотрел на экран. Она поднялась с кресла и направилась в ванную.
— А вы? — спросила она из ванной. — Вы в своем человеческом воплощении писаете и какаете?
— Нет, — отозвалась аватара. — Не в биологическом смысле. Но отправления осуществляю, если ем и пью на так называемых вечеринках. Оно из меня выходит в том же виде, что и входит. Но, конечно, пережеванное, если речь идет о твердой пище. Все это остается съедобным и пригодным для питья. Если только я не держу это в себе достаточно долго и микроорганизмы в воздухе или в самой еде не начинают ее разрушать. Так что я могу довольно убедительно рыгать и испускать ветры. Есть люди, которые любят есть то, что выходит из аватары. Очень странно. Но люди есть люди.
— Не нужно было мне спрашивать, — пробормотала себе под нос Ледедже, начиная раздеваться.
