Она подозревала, что демоны каким-то образом научились извлекать для себя выгоду, подсовывая ей определенных лиц на смерть и избавление. Ей не хотелось думать, какие мерзостные услуги или извращенные вознаграждения получали за это демоны. И откровенно говоря, ее это больше и не заботило. Ее радовало, что это вроде бы на самом деле освобождало ту или иную душу от страданий, но все равно — она это делала, не имела возможности не делать.
Последнее интересное событие произошло, когда она отправилась к старшему демону. Она размышляла над обнаруженным ею глюком, о полосе холмов, утесов и фабрике, которые исчезли, и (ей казалось, что в размышлениях над этим она провела несколько недель) в конечном счете собрала силы и полетела туда, где сидел громадный демон, чтобы спросить его о том, что произошло.
— Сбой, — прорычал он ей, мучительно бьющей крыльями в воздухе перед ним на достаточном удалении, чтобы не попасть в эти жуткие руки, которые могли бы во мгновение ока стереть в порошок ее тело. — Что-то случилось, стерлось все в этом районе. Ландшафт, здания, демоны, мучимые. Все это прекратило существовать. В мгновение ока освободилось больше недостойных душ, чем освободила ты за все то время, что работаешь на меня! Ха! А теперь убирайся и прекрати приходить ко мне с вопросами, которые выше даже моей компетенции!
А теперь еще это.
Она почувствовала что-то новое. Кокон, в котором она висела, изменился, и ощущение возникло такое, будто все накопленные ею боли исчезают. Что-то вроде отливной волны, несущей облегчение, благодать (почти сексуальное, почти оргазмическое по своей контрастной резкости чувство) омыло ее изнутри, словно она представляла собой некую полость, а не обитателя кокона. Это ощущение постепенно потеряло яркость, сошло на нет — она уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой чистой и незапятнанной.
Она обнаружила, что больше не цепляется за насест, но тем не менее продолжает висеть. Тело ее тоже, казалось, изменилось, перестало быть таким огромным, ужасным и свирепым — она перестала быть темным ангелом освобождения. Она попыталась посмотреть на себя и тут поняла, что не может увидеть, что стало с ее телом; все вокруг нее словно обрело какое-то зернистое качество, сгладилось. У нее было какое-то тело, но в нем содержались возможности обрести форму любого тела: четвероногого млекопитающего, двуногого млекопитающего, птицы, рыбы, змеи… и любого другого существа, включая и тех, названия которых она не знала, она словно стала совершенно новым эмбрионом с очень малым количеством клеток и настолько запрограммированных на длительное деление, что они еще даже не решили, во что превратятся.
Она подплыла к границе кокона. Все вокруг изменилось: стало меньше, спокойнее — абсолютно тихим — и без того зловония, которое, как она теперь поняла, заполняло ее ноздри со времени возвращения сюда. Воздух здесь теперь был, видимо, совершенно нейтральным, без всяких запахов, но их отсутствие после всего, что она пережила, воспринималось ею, как аромат благоуханного ветерка, пришедшего со свежайших горных лугов.
Но выхода из кокона не было даже в том месте, где прежде имелось отверстие. Это встревожило ее гораздо меньше, чем она могла бы предположить. Стенки кокона были не мягкими и не жесткими — неприкосновенными. Она тянулась к ним руками, но между нею и ими было словно абсолютно прозрачное стекло. Она даже не могла сказать, какого они цвета.
Такое облегчение, такое облегчение — больше не чувствовать боли.
Она закрыла глаза, чувствуя какие-то затухающие колебания, словно маятник, стремящийся к покою.
Что-то происходило; что-то произошло. Но она даже не собиралась думать о том, что это может быть или что это может значить, что может повлечь за собой. Она помнила, что всеми силами должна противиться надежде.
Ее голову и тело заполнило какое-то гудение. Она, не открывая глаз, почувствовала, что ее начинает куда-то уносить.
Если это была смерть, успела подумать она, — настоящая, полная, надлежащая, неизбежная смерть — то это не так уж страшно.
После всего, что Ад заставил ее выстрадать, увидеть, в чем соучаствовать, может быть, она наконец обретет какой-то покой.
Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой, подумала она, погружаясь в туман. Она поверит в это, когда… потом…
Отправитель: ВСК «Одетый к вечеринке»
Получатель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»
НР, вероятно, довольно точно предчувствует, какова в действительности миссия ИН. Предчувствовала, по крайней мере. ИН в настоящий момент деактивирована в нашей системе, следы удалены, воспоминания стерты (диаглифические подробности прилагаются). Теперь возможно полное отрицание. Попытайтесь убедить НР отвязаться от «Не тронь меня, я считаю».
…но я имею в виду убедить аргументами — абсолютно без всякого применения силы.
Отправитель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»
Получатель: ВСК «Одетый к вечеринке»
И какая очаровательная связь подразумевается между НР и Булбитианцами! Ни при чем!
Отправитель: ВСК «Одетый к вечеринке»
Получатель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»
Это не ваше дело.
Отправитель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»
Получатель: 8401.00 «Частичная световая граница» (предположительно корабль НР)
Приветствую. Не могу не обратить внимания, что вы проявляете воинственный интерес к некой органической субстанции на добром корабле «Не тронь меня, я считаю». Полагая, что это не последняя практическая стадия ненависти НР к биологическим формам, смею предположить, что это происходит по каким-то определенным причинам. Не хотите поделиться? То есть, я хочу сказать, я и сам не питаю особой любви к этим отвратительным, выделяющим массу отходов, напичканными бактериями, инфицированными микробами, наполненными дерьмом мясистым существам, но я обычно все-таки стараюсь их не уничтожать — соотношение приложенные усилия/результат в таких случаях прискорбен. Мокрое место.
Отправитель: 8401.00 «Частичная световая граница» (корабль НР категории «Висмут»)
Получатель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»
Примите и мои приветствия. Не имею права обсуждать оперативные вопросы.
Отправитель: П «Выход за пределы общепринятых нравственных ограничений»
Получатель: 8401.00 «Частичная световая граница»
Слушайте, у единственной неаватары на борту этой посудины даже нет неврального кружева, это бесполый гуманоид по имени Йайм Нсокий из секции Покойни Культуры, она в настоящее время с трудом приходит в себя, после того как ее чуть не убил разбушевавшийся Булбитианец. Что вы можете иметь против нее?
Отправитель: 8401.00 «Частичная световая граница»
