«Гибридный взрыв, господин майор, — отправил Бьозуэл из своего выдвинутого положения в пятнадцати метрах внизу. — Но он открыл здесь превосходную расщелину. Настоящий хайвей, господин майор».
«Рассматривай ее как подозрительную, Бьозуэл, — сказал он морпеху. — Все очевидное может быть заминировано или ловушкой на дурачка».
«Да, господин майор. Но она только сейчас открылась в стороне от той, где находился наш друг. На вид никаких подвохов. И глубокая».
«Если чувствуешь уверенность — разведай».
«Чувствую, господин майор».
«Отлично. Я думаю, мы все находимся там, где и должны. Иди вперед Бьозуэл, но осторожно».
Новая трещина вела почти прямо вниз. Бьозуэл поначалу спускался медленно, потом — быстрее, с большей уверенностью. Остальные построились за Бьозуэлом, следуя за ним вниз.
Два других отделения продвигались медленно. Ватюэйль решил воспользоваться преимуществом по максимуму. Он приказал и им перейти в новую трещину.
Следующий стражник, спотыкаясь, появился из боковой щели — ответвления той трещины, по которой они двигались до этого. Стражник атаковал Бьозуэла и мгновенно вывел его из строя, но и сам был сражен из помпового стреломета одним из специалистов боевой поддержки, шедшим сразу же за Бьозуэлом. Противник попытался было контратаковать, но умер и начал растворяться. Бьозуэл прилип к одной из стен расщелины, замер там, обездвиженный, яды стали растекаться по его растянутому телу. Другой специалист перетек на него — исследуя, диагностируя, пытаясь понять, где его можно прижечь, какие части можно ампутировать, чтобы спасти его. Специалист сполз с Бьозуэла, разорвал с ним связи, прежде чем тот передал Ватюэйлю:
«Похоже, что мне тоже придется прикрывать отход, господин майор».
«Похоже, что так, Бьозуэл».
«У этого, наверно, был отключен опознаватель», — транслировал один из специалистов.
«Я тут вижу кое-что, господин, майор, — транслировал тот, кто теперь шел впереди вместо сраженного Бьозуэла. — Глубоко внизу. Похоже… Похоже на мощный источник света, господин майор».
Улучшив связь через еще двух спускающихся морпехов, Ватюэйль смог более или менее увидеть то, что видел морпех, ушедший глубже других.
Не напороться бы на время ветра, подумал он.
«Оставайся здесь, Бьозуэл».
«Похоже, выбора у меня нет, господин майор».
«Мы вернемся за тобой, Бьозуэл. Всем остальным слушать меня. Мы здесь. И это главное. Построиться отделениями для обеспечения максимальной эффективности при атаке».
Они собрались, переместились, перестроились. Он испытал знакомое, похожее на любовь чувство гордости к тем, с кем он успел сродниться, пока они спокойно и эффективно готовились подвергнуться огромному риску за то дело, в которое верили, и за всеобщее благо их товарищей. Они подготовились чуть ли не скорее, чем ему того хотелось.
Они поплыли — четыре небольших отделения морпехов, готовые получить одну последнюю электрохимическую команду, а потом разделиться на отделения — в этом случае связь между ними будет осуществляться только вибрациями и светом.
«По моей команде, — транслировал он. — Пошли, пошли, пошли».
Они устремились вниз по трещине к нереальному свету ядра.
— Конечно, таких вещей не существуют в том виде, как вы их описываете. Уж во всяком случае никакие так называемые виртуальные люди не переживают ничего подобного в этих якобы существующих виртуальных мирах. Они существуют только в том смысле, что их воображают, о них говорят, предупреждают. По большому счету, мы верим, что они все же существуют, но мы верим, что они существуют в некой большей реальности, — выходящей за рамки нашего и вашего ограниченного воображения, — которая является истинным Послежитием, ожидающим всех истинно верующих, независимо от того, есть ли у них эти приспособления для «душеспасения» или нет. Мы предоставляем Богу решать, кого подвергать такого рода наказанию или вознаграждению. Мы не взяли бы на себя смелость исполнять обязанность Бога. Это должен делать один только Бог. Брать на себя такую смелость было бы богохульством. Откровенно говоря, вы оскорбляете нас подобными заявлениями.
По стандартам представителя Эрруна это была на удивление короткая речь. Когда он закончил, запахнул на себе сенаторскую мантию и сел, на ноги пришлось снова подняться представительнице Филхин.
— Нет, — сказала она, — мы ни в коем случае не имели намерения оскорбить вас, досточтимый коллега.
Эррун чуть приподнялся со своего места и ответил:
— Оскорбление, как и многие подобные чувства, есть то, что чувствует в душе тот, кому адресовано то или иное заявление, а вовсе не то, что вкладывает или не вкладывает в свои слова адресующий.
Эта тирада, как и предыдущая, вызвала одобрительный шепот. Представитель Эррун снова сел, принимая хлопки по плечам, кивки и одобрительное бормотание своей свиты, советников и помощников.
— Повторяю еще раз, — сказала молодая представительница от Удаленных обиталищ, — мы не имели ни малейших намерений оскорбляться. — Поняв, что оговорилась, Филхин пробормотала: — Я имела в виду — оскорблять. — Она посмотрела на Спикера Сената, сидевшего на подиуме Дискуссионной палаты. — Примите мои извинения, — сказала она древнему и достойному сенатору, сидевшему там в окружении своего стенографирующего, настукивающего по клавишам персонала. Она почувствовала, как зарделись ее щеки, увидела веселое выражение на лице представителя Эрруна и, жестом показав Спикеру, что она уступает слово, села. Она услышала, как шепоток, словно шорох листьев на ветру, пробежал по галереям для публики и прессы.
Представительница Филхин хотела было закрыть лицо хоботками, но потом вспомнила, что камеры все еще, видимо, направлены на нее, и не стала этого делать. Вместо этого, когда Спикер инициировал некий несомненно продолжительный и абсолютно не относящийся к делу вопрос о порядке ведения слушаний, она, убедившись, что ее микрофон отключен, наклонила голову к своему помощнику Кемрахту и сказала:
— С таким же успехом я могла бы носить ожерелье с надписью: «Кусать здесь». Чувствую себя ужасно — скажите хоть какое доброе слово.
— Постараюсь, мадам, — сказал молодой мужчина, кивая уходящему посыльному. Он приблизил рот к ее уху. — У нас на вечерней сессии будет гость.
Было в его голосе что-то такое, отчего она откинулась в свое кресло и уставилась на него. Он улыбнулся ей, обоими хоботками скромно закрывая лицо, чтобы полуспрятать появившееся на нем выражение.
— Вы хотите сказать?.. — начала она.
— Гость, вернувшийся с той стороны.
Она улыбнулась ему. Он опустил взгляд. Она оглянулась и увидела, что представитель Эррун подозрительно поглядывает на нее с другого конца дискуссионной палаты. Она хотела широко ему улыбнуться, но передумала. Лучше обойтись без всяких намеков. Она улыбнулась широкой, но безнадежной улыбкой, потом снова быстро отвернулась, словно пряча свою неспособность и дальше напускать на себя добродушный юмор. Она поднесла оба хоботка к глазам, словно утирая слезы.
