Книга Несущественная деталь, страница 90. Автор книги Иэн Бэнкс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Несущественная деталь»

Cтраница 90

— Вам кажется, что вы подвергаетесь какому-то наказанию?

— Почти, — ответил он ей. — Все зависит от того, как долго это будет продолжаться.

— И как долго, по-вашему, это будет продолжаться?

— Не знаю. Я тут ничем не командую.

— А кто, по-вашему, тут командует?

— Ваша сторона. Может, вы. Зависит от того, кто вы есть или кого представляете. Кого вы представляете?

— А кого, по-вашему, я представляю?

Он вздохнул.

— Вы никогда не устаете постоянно отвечать вопросами на вопросы?

— А, по-вашему, я должна уставать?

Он хохотнул.

— Да, по-моему, должны.

Он не мог понять, почему он здесь. Они взяли его код, они знали все, с чем он здесь появился. К этому моменту он уже не знал ничего такого, что было бы не известно им. Это не должно было случиться — аварийная программа должна была уничтожить его личность и воспоминания со всей остальной информацией, содержащейся в коде, как только стало понятно, что он — в форме темного оконечника — не выживет в этой атаке. Если ты уничтожался полностью, то это не имело значения, но если от тебя что-то оставалось, то ты пытался сделать так, чтобы в руки врага попало как можно меньше информации.

Но иногда аварийная программа не срабатывала вовремя. Нельзя было делать ее запускающую часть слишком чувствительной, потому что в этом случае она могла запуститься преждевременно. Так что случались ошибки. Он попал сюда по ошибке.

Впрочем, это не имело значения, он основательно перебрал свои воспоминания, оказавшись здесь, в этой простой комнате с молодым доктором, и не нашел там ничего, чего не должно было быть. Он знал, кто он такой, — он был майор Ватюэйль — и он знал, что вот уже не одно десятилетие существует в виде кода в гигантской военной имитации, которая должна была подменить собой реальную войну между сторонниками и противниками Адов. Но у него оставались весьма смутные воспоминания о его предыдущих миссиях, а о своем существовании за пределами этих миссий он не знал вообще ничего.

Так оно и должно было быть. Его базовые личностные свойства (те, что в безопасности пребывали где-то совсем в другом месте, в одном или более из защищенных субстратов, которые были самыми безопасными хранилищами противниками Адов) изменялись в соответствии с уроками, которые он получал в каждой из его записанных миссий, и именно выжимки этой личности загружались в каждое из его последующих воплощений, но ничего такого, что бы могло пойти на пользу врагу. Каждая личность (будь то в человеческой форме, абсолютно машинной или программной, которая могла принимать любую внешность в зависимости от обстоятельств), прежде чем ей позволяли приблизиться к театру военных действий, проверялась на наличие информации, которая могла представлять ценность для врага.

Так что ничего полезного в нем не должно было сохраниться и, похоже, не сохранилось. Так почему он находился здесь? И что они делали?

— Как вас зовут? — сказал он, обращаясь к молодому доктору. Он сидел прямо, откинув назад голову, мрачно уставившись в нее, воображая ее каким-нибудь робким, никуда не годным рекрутом, которого он решает вызвать на плац. Самым своим командным голосом он сказал: — Я требую, чтобы вы назвали ваше имя или идентификатор. Я знаю мои права.

— Извините, — спокойно ответила она, — но я не обязана называть вам мое имя.

— Нет, обязаны.

— Вы думаете, что знание моего имени чем-то вам поможет?

— Продолжаете отвечать вопросом на вопрос?

— Вы считаете, что я делаю именно это?

Он смерил ее сердитым взглядом, представил, как встает и отвешивает ей пощечину, или бьет ее кулаком, или душит электропроводом от древнего телевизора. Как далеко удастся ему зайти, если он предпримет что-нибудь такое? Может быть, имитация просто закончится, может быть, доктор окажет ему сопротивление, и выяснится, что она гораздо сильнее, чем он. Может быть, сюда ворвутся здоровенные охранники, которые сомнут его? А может, ему позволят осуществить то, что он задумал, чтобы он потом выпутывался из возникшей как следствие имитации? Возможно, все это испытание. Нападать на врачей — да и вообще на всех гражданских — запрещается. У него этот случай определенно будет первым.

Ватюэйль вздохнул и подождал несколько секунд.

— Пожалуйста, — вежливо сказал он, — назовите мне ваше имя.

Она улыбнулась, постучала авторучкой по кромке блокнота.

— Меня зовут доктор Мьеджейар, — ответила она и сделала еще одну запись.

Ватюэйль и не слушал, когда она называла свое имя. Он вдруг понял кое-что.

— Вот черт, — сказал он, неожиданно ухмыльнувшись.

— Что-что? — сказала молодой доктор, моргнув.

— Вы ведь и в самом деле не обязаны называть мне ваше имя, верно? — Ухмылка на его лице оставалась.

— Мы уже установили это, — согласилась она.

— А меня, в соответствии с подписанными мною при поступлении в армию бумагами, можно подвергнуть наказанию, даже пытке. Может быть, не серьезной пытке, но тому унизительному обхождению, против какого взбунтовался бы ваш средний гражданин.

— Не кажется ли вам?..

— И… — Он показал на черный экран телевизора. — Запись, изображение — у них ведь не просто так было низкое качество, верно?

— Вы так думаете?

— И съемки велись не снизу, — сказал он и рассмеялся. Он хлопнул себя ладонями по бедрам. — Черт, я должен был раньше догадаться. Нет, вообще-то я обратил внимание, но не… этот автономник, эта камера, что уж это было — она была с нами.

— Была?

Он откинулся к спинке стула, прищурился.

— Так каким же образом я оказался здесь? Почему я не помню ничего, что должен был бы помнить, если бы меня захватили в плен во время боя?

— И какой же, по вашему мнению, ответ?

— Я думаю, ответ состоит в том, что я по какой-то причине попал под подозрение. — Он пожал плечами. — А может быть, это одна из тех проверок, о которых мы ничего не знаем, пока не подвергаемся им лично. А может, это происходит регулярно, но все устроено так, что мы каждый раз о них забываем, так что для нас они каждый раз — сюрприз.

— Вы думаете, что могли бы попасть под подозрение?

— Нет, не думаю, — спокойно ответил он. — Моя лояльность не подлежит сомнению. Я служил этому делу, отдавая ему все свои способности, был целиком ему предан на протяжении вот уже более тридцати лет. Я верю в то, что мы делаем, верю в дело, за которое мы сражаемся. Какие бы у вас ни были ко мне вопросы — задавайте, и я отвечу на них честно и досконально. Расскажите мне о ваших подозрениях, и я докажу, что они безосновательны. — Он поднялся. — В противном случае я считаю, что вы должны меня выпустить. — Он посмотрел на дверь, потом снова перевел взгляд на доктора.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация