Из пролома повалил удушливый дым вперемешку с клубами пыли. Не предвещая ничего хорошего, затрещали деревянные подпорки. Утробный рокот, родившись сразу после взрыва, нарастал с каждым мгновением. Неужели обвал? Бежать! Сейчас же! Рассудок вопил об опасности, но ноги продолжали беспомощно скользить в вязкой глине, а руки разъезжались. По хребту застучали комья земли, мелькнул перед глазами обломок потолочной балки. Протяжный гул, от которого кровь стыла в жилах и цепенел разум, заполнил собой окружающее пространство. Туннель содрогнулся в агонии, и мгновение спустя неподъемная тяжесть пригвоздила тело к земле, выжимая из легких воздух. Паника еще не успела захлестнуть разум, когда в затылок ударило что-то твердое, погрузив сознание во мрак.
* * *
И все-таки есть некий потаенный смысл в том маниакальном упорстве, с коим человек цепляется за жизнь. Этакое мазохистское желание продлить агонию, балансируя меж двух миров, загробным и земным, стремление выкарабкаться с того света в абсолютно безнадежных ситуациях, когда шансы на спасение ничтожно малы, а чаще их попросту нет. Принято считать, что в такие минуты перед глазами проносятся самые яркие воспоминания, но на деле голова целиком забита липким, сковывающим рассудок страхом. Страхом смерти. Мысль о скорой кончине выдавливает из мозга все прочие, а вышедший из-под контроля организм, реагируя на бешеный выброс адреналина, предательски опорожняет кишечник.
Застряв в абсолютном ничто, разом лишившись звуковых, зрительных и тактильных сигналов, сознание взбунтовалось. Спеленутое по рукам и ногам тело забилось в непроизвольных судорогах. Рот раскрылся в немом крике, по подбородку заструилось что-то липкое. Кровь?
Выпучив глаза, Таран попытался вдохнуть. С трудом, но все же получилось. Горящие огнем легкие затрепетали, получив порцию живительного кислорода. «Как это? Воздушный мешок? Откуда? Ах, да! Был удар...» Возможно, кусок доски или еще какой-нибудь строительный хлам удачно прикрыл голову, предоставив уникальный шанс насладиться медленной гибелью от удушья, сполна прочувствовав муки агонизирующего тела. Не раз за долгие годы приходилось ходить под смертью, но даже в самых страшных снах эта самая смерть не представала в таком нелепом обличье.
Погребенный заживо... Под толщей песка, глины и камней. Замурованный в десятках метров под поверхностью. Без права на выбор. Без прощения. Наедине с собственным бессилием и мучительным, до зубовного скрежета, страхом...
Хруп... Хруп...
«Скрежет? Пожалуй, нет. – Рот наемника оставался открытым, жадно хватая последние крохи спертого горячего воздуха. – Тогда что это? Звук извне? Или затуманенный ужасом рассудок окончательно теряет связь с реальностью?»
Хруп... Хруп...
«А если где-то рядом копошится, пробиваясь к беззащитной добыче, коллекторный червь? Или жуки-могильщики роют землю своими жвалами, учуяв запах крови сквозь толщу грунта?»
Таран вздрогнул от неожиданности, когда в плечо уткнулось что-то острое. Тычок... Еще один... Затем снова тот же странный звук, будто расползается истлевшая материя.
Хруп... Хруп... Хруп...
На мгновенье воцарилась тишина, затем над головой затрещало, и по глазам резанул свет факела. Чьи-то цепкие руки небрежно перевернули сталкера на спину, зашарили по карманам разгрузки. Проморгавшись, Таран повернул голову.
– Однако! Живой, что ли?
Сталкер попытался ответить, но вместо слов из горла вырвался слабый хрип. Неведомый спаситель навис над наемником с факелом в руке. В глазах наконец перестало двоиться, и Таран с каким-то неестественным, прямо-таки будничным спокойствием осознал, что смотрит на самого себя. Быть может, так отходит душа? Или просто шалит повредившийся рассудок?
Наемник присмотрелся, сощурив слезящиеся глаза. Теперь мнимое сходство стремительно исчезало. Иссеченное шрамами лицо, резкие угловатые черты, кривая, с ехидцей, улыбка, квадратный щетинистый подбородок... Пары передних зубов не хватало, что лишь добавляло шарма, придавая спасителю эдакий залихватский нагловатый вид.
– Ты, никак, из наших, брат? – незнакомец демонстративно провел рукой по своей гладко выбритой голове.
– Ваших? – не понял Таран, нахмурившись.
Так и не дождавшись внятного ответа, спаситель переключился на сталкерский вещмешок.
– Брат, слушай... а у тебя пожрать не найдется?
– Посмотри в мешке. – Наемник слабо кивнул, морщась от боли в затекшем теле.
Спаситель чуть ли не с головой зарылся в рюкзак и с торжествующим воплем выудил кусок вяленого мяса. Посмотрел на Тарана.
– Угощайся, – официально разрешил тот.
Подземный этикет... Даже самый голодный не возьмет чужой еды без разрешения. Туннель наполнился хрустом и сосредоточенным чавканьем.
Только теперь сталкер заметил на ногах незнакомца кандалы. «Невольник? Ну да. А кого еще можно встретить здесь, в выработках Красного Пути?»
Методично работая челюстями, мужик вдруг поперхнулся и зашелся в приступе грудного кашля. Таран поднялся на негнущихся ногах, проковылял к спасителю с намереньем постучать по спине, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте.
– Не надо, – бросил он, натужно сипя. – Сейчас пройдет.
– Сырость?
– Если бы... – ухмыльнулся узник. – Дозу хватанул. Лучевая болезнь.
Таран покосился на собеседника. В глаза бросилась нездоровая бледность кожи, легкий тремор кончиков пальцев.
– Где успел?
Незнакомец перестал жевать и скривился, неопределенно отмахнувшись.
– Долгая история... Зато теперь башку брить не надо – волосы не растут. Так-то, брат.
Не очень-то веселая история, судя по всему. Кто же этот доходяга? Бывший наемник? Пойманный с поличным вор? Вряд ли. И тех, и других Таран за версту чуял.
Спасителя, похоже, занимал тот же вопрос.
– Ты диггер? Ну, сталкер, да?
Таран кивнул.
– А ты, значит...
– Трудновоспитуемый.
– В смысле?
– В прямом, – незнакомец усмехнулся. – Так нас местные коммунисты величают. Рабство, брат, не очень вяжется с марксистско-ленинской... и так далее. Вот и извращаются, как могут.
– А это зачем? – кивнул наемник на кандалы.
– Для красоты... наверное. Я же говорю – трудновоспитуемый. Самый что ни на есть. Два побега. Оба – неудачно. Через этот колодец, – невольник кивнул на завал, – тоже хотел попробовать. Хорошо, вовремя одумался. Как говорится, рожденный ползать... летает самолетами «Аэрофлота». А с учетом высоты здесь, блин, как минимум «Люфтганза» нужна.
Наемник окинул взглядом место происшествия. Масштаб разрушений оказался таков, что о дальнейшем преследовании Санитара можно смело забыть: потолок туннеля просел почти на метр, а земляная насыпь капитально перегородила подходы к колодцу. Скорее всего, и сама бетонная конструкция пострадала в результате взрыва.
