Но с тетей Мэри она потерпела неудачу. Смерть пришла слишком рано, и тетка не успела принять Господа в свое сердце. Потому-то Бренда, садясь в такси у дверей Бейсайда (было уже без четверти шесть), и тяготилась чувством незавершенности. Ее тетка умерла, не спасши свою душу. Бренде не хватило убедительности. Она не смогла достучаться до тети Мэри. Подари ей Господь еще один день жизни, все было бы по-другому.
Такси проезжало мимо епископальной церкви. Не той, куда постоянно ходила Бренда. Главное, это была церковь.
— Остановите, — потребовала у водителя Бренда. — Я выйду здесь.
Вот так, в шесть часов утра, Бренда оказалась на скамье в церкви Святого Андрея. Она провела там два с половиной часа, со склоненной головой. Ее губы беззвучно двигались. Бренда молилась за душу тети Мэри; за то, чтобы Бог простил все грехи, которые та совершила при жизни, какими бы они ни были. Постепенно к Бренде пришло ощущение, что лифт с душой ее тетки уже не застрянет между этажами и будет двигаться вверх, а не вниз.
Когда Бренда наконец подняла голову, было половина девятого. В церкви по-прежнему было пусто. Утреннее солнце оживляло золотистые и голубые витражи церковных окон. Взглянув на алтарь, Бренда увидела лик Христа. Она знала: это всего лишь проекция витражного изображения, но в тот момент изображение головы Спасителя показалось ей знаком. Знаком того, что Господь услышал ее молитвы и ответил на них.
Тетя Мэри была спасена.
Бренда поднялась со скамьи. От голода кружилась голова, но она ликовала. Еще одна душа обратилась к свету, и все благодаря ее усилиям. Как замечательно, что Господь внял ее молитвам!
Из церкви Святого Андрея Бренда выходила, испытывая удивительную легкость. Казалось, у нее на ногах башмачки из облаков. Неподалеку от церкви стояло такси, словно специально дожидаясь ее выхода. Еще один знак.
Домой она ехала в радостном забытьи.
Сейчас она поднимется по ступенькам крыльца, войдет в дом, приготовит себе завтрак, а потом ляжет и крепко уснет. Она заслужила этот сон. Работникам на Божьей ниве тоже нужен отдых.
На полу валялась утренняя почта, просунутая в дверную щель. Счета, церковные газеты, просьбы о пожертвовании. Трудно поверить, какое великое множество людей по всему миру испытывают нужду! Бренда собрала корреспонденцию и понесла на кухню, просматривая на ходу. Среди счетов и газет она увидела конверт со своим именем. Только ее имя, никакого обратного адреса.
Она вскрыла конверт, достала сложенный лист. Письмо состояло из одной строчки, отпечатанной на машинке: «Ваша тетя умерла не своей смертью».
Письмо было подписано: «Друг».
Счета и газеты выпали из рук Бренды и разлетелись по кухонному полу. Бренда тяжело опустилась на стул. Ей уже не хотелось есть. Чувство глубокого покоя напрочь исчезло.
За окном послышалось карканье. Подняв голову, Бренда увидела ворону на ветке соседнего дерева. Желтый птичий глаз вперился в нее.
Это был еще один знак.
13
— Насколько понимаю, поздравления своевременны и уместны, — сказал Фрэнк Цвик, поднимая голову от операционного стола.
С локтей Эбби капала вода. Она только что покончила с десятиминутной процедурой мытья рук и вошла в операционную. Цвик и двое медсестер улыбались.
— Никогда бы не подумала, что этого мужчину можно захомутать. Мне казалось, такой и за миллион лет не женится, — сказала операционная сестра, подавая Эбби полотенце. — Оказывается, холостячество все же излечимо. И когда он осчастливил вас своим вопросом?
Эбби надела хирургический халат и потянулась за перчатками.
— Два дня назад.
— И вы целых два дня держали это в тайне?
— Хотела убедиться, что он вдруг не передумает, — засмеялась Эбби.
«Он не передумает. Мы сейчас гораздо больше уверены друг в друге, чем раньше».
Улыбаясь, она прошла к столу, где уже лежал пациент под анестезией. Кожа на его груди была желто-коричневой от бетадина. Операция не отличалась сложностью: вскрытие плевральной плоскости через грудную клетку, затем клиновидная резекция периферического пульмонарного узла. Таких операций на счету Эбби было более чем достаточно, и все подготовительные действия она совершала почти машинально. Наложить стерильные тампоны. Прикрепить зажимы. Голубыми накидками скрыть остальные части тела пациента. Поставить дополнительные зажимы, чтобы накидки не сбились.
— И когда же наступит этот великий день? — спросил Цвик.
— Мы пока не решили. Обсуждаем варианты.
Фактически подготовка к свадьбе пока оставалась на стадии разговоров. Делать ли свадьбу с размахом или скромную? Кого пригласить? Проводить торжество в саду или в гостиной? Ясность была достигнута только в одном: медовый месяц они проведут на пляже. На любом пляже. Главное, чтобы там росли пальмы.
Теплый песок. Голубая вода. И Марк. При мысли о грядущем рае Эбби улыбнулась еще шире.
— Держу пари, что для праздника Марк выберет яхту, — сказал Цвик. — Где еще жениться, как не на палубе своей любимой игрушки?!
— Только не яхта.
— Назревает первый семейный скандал.
Эбби закончила подготовительную часть операции. В это время в операционную вошел Марк. Облачившись в халат и перчатки, он встал рядом с нею.
Они улыбнулись друг другу. Эбби взяла скальпель.
— Скажите, доктор Ди Маттео у вас? — послышалось из динамика интеркома.
— Да, — ответила одна из медсестер.
— Нельзя ли попросить ее снять халат и выйти?
— Они готовятся оперировать. Подождите, пока закончится операция.
Интерком замер, но всего на пару секунд.
— Мистер Парр настоятельно просит ее выйти из операционной.
— Объясните ему, что доктор Ди Маттео задействована в операции, — сказал Марк.
— Он это знает. Но причина очень серьезная. Мы ждем доктора Ди Маттео немедленно, — ответил голос из интеркома.
— Они не отвяжутся, — поморщился Марк. — Выйди к ним. Но нам нужен ассистент. Пусть пришлют кого-то из интернов.
Эбби отошла от стола, торопливо сняла халат и перчатки. Она нервничала. Должно быть, случилось что-то очень серьезное. Даже критическое. Иначе Парр не позволил бы себе сорвать ее с операции.
У нее забилось сердце. Выскочив из операционной, Эбби поспешила к столу дежурной медсестры. Еще издали она увидела Джереми Парра, старшую медсестру и двоих охранников. А эти зачем? Все четверо стояли с каменными лицами.
— Доктор Ди Маттео, соблаговолите пройти с нами, — сказал Парр.
Старшая медсестра отошла в сторону. Охранники встали у Эбби по бокам.
— Что все это значит? — спросила Эбби. — Куда мы идем?
