— Вы сегодня не дежурите?
— Почему вы так решили?
— Я думал, хирурги постоянно ходят в своих зеленых костюмах.
Эбби перевернула страницу, прижала ее крышкой и нажала кнопку копирования.
— У меня сегодня нет операций. Вот и полезла в дебри медицинской литературы. Доктору Уэттигу предстоит конференция. Он попросил меня подобрать материал.
Она снова опустила голову, словно ксерокс был сложным устройством, требовавшим ее предельного внимания. Когда аппарат выдал последние страницы, Эбби отнесла их на стол, попутно взяв степлер. Кацка выдвинул стул и сел.
— Появились новые сведения? — по-прежнему не глядя на него, спросила Эбби.
— По делу доктора Леви? Увы, нет.
— Я пыталась вспомнить еще какие-то подробности, но так и не вспомнила.
Собрав несколько листов, Эбби просунула их в пасть степлера и резко нажала рычаг.
— Я пришел сюда не по делу доктора Леви, — сказал Кацка. — Совсем по другому делу, связанному с одним из ваших пациентов.
— Да? — Эбби сунула в прорезь новую стопку листов. — И о каком пациенте мы говорим?
— О какой-то миссис Мэри Аллен.
Рука Эбби на мгновение застыла в воздухе, затем со всей силой надавила рычаг степлера.
— Вы ее помните? — спросил Кацка.
— Да.
— Насколько я знаю, она умерла на прошлой неделе. Здесь, в Бейсайде.
— Совершенно верно.
— Вы подтверждаете ее диагноз — метастатическую недифференцированную карциному?
— Подтверждаю.
— То, что у пациентки был рак в последней стадии, оканчивающейся смертью, — это вы тоже подтверждаете?
— Да.
— В таком случае смерть миссис Аллен была ожидаемым событием?
Эбби медлила с ответом. Не такой вопрос, чтобы его долго обдумывать. Ее молчание насторожило Кацку.
— Я бы сказала так: да, ее смерть была ожидаемым событием, — тщательно подбирая слова, произнесла Эбби.
Ему показалось, она догадывается, что он за ней пристально наблюдает. Кацка молчал. Он по опыту знал, как неуютно становится людям от такого молчания.
— Но можно ли считать смерть миссис Аллен в каком-то смысле необычной? — тихо спросил Кацка.
Только сейчас Эбби подняла на него глаза. Она сидела неподвижно. Она почти застыла.
— Необычной… в каком смысле?
— Обстоятельства смерти. То, как она умирала.
— Позвольте узнать, почему вы меня об этом спрашиваете?
— К нам обратилась родственница миссис Аллен, у которой есть опасения на этот счет.
— Вы говорите о Бренде Хейни? О ее племяннице?
— Да. Она думает, что ее тетка умерла по причинам, не связанным с болезнью.
— Вы что, пытаетесь превратить смерть миссис Аллен в убийство?
— Я пытаюсь установить, есть ли в обстоятельствах смерти миссис Аллен моменты, требующие полицейского расследования. Как вы считаете, есть?
Эбби молчала.
— Бренда Хейни получила анонимное письмо. В письме утверждалось, что смерть миссис Аллен не была вызвана естественными причинами. У вас есть основания… любые основания… предполагать, что это действительно так?
Кацка предвидел несколько вариантов ответа. Эбби могла рассмеяться и назвать его вопрос нелепым. Она могла сказать, что у Бренды Хейни не все в порядке с головой. Наконец, Эбби могла удивиться и даже рассердиться, что ее вынуждают отвечать на подобные вопросы. Все это было бы вполне нормальной, предсказуемой реакцией. Однако Кацка никак не ожидал услышать то, что он услышал.
Эбби вдруг побледнела.
— Детектив Кацка, я отказываюсь отвечать на ваши дальнейшие вопросы, — тихо произнесла она.
Едва полицейский ушел из библиотеки, Эбби в панике бросилась к ближайшему телефону и послала Марку сообщение на пейджер. К счастью, он сразу же ей позвонил.
— Этот детектив опять приходил, — прошептала она в трубку. — Марк, они знают про Мэри Аллен. Бренда успела сунуться в полицию. Коп расспрашивал меня об обстоятельствах смерти Мэри.
— Надеюсь, ты ему ничего не стала рассказывать?
— Нет, я… — Эбби шумно вздохнула, почти всхлипнула. — Марк, я вообще не знала, что ему говорить. Думаю, он и так что-то заподозрил. Я напугана. Он это понял.
— Эбби, слушай меня внимательно. Важно, чтобы ты правильно себя вела. Ты ведь не проболталась ему про морфин в твоем шкафчике?
— Марк, я едва ему это не сказала. Я была готова рассказать обо всех своих опасениях и подозрениях. Может, и надо было? Просто взять и рассказать, как есть?
— Ни в коем случае.
— Но почему? Не лучше ли самой рассказать? Он же все равно узнает. Рано или поздно он докопается. Я даже уверена.
Эбби снова вздохнула. Глаза защипало от подступивших слез. Еще минута, и она разревется. Здесь, в библиотеке, вызывая недоуменные взгляды.
— Я не вижу другого выхода. Я должна обратиться в полицию.
— А вдруг они тебе не поверят? Им достаточно узнать о морфине в твоем шкафчике — и все. Традиционный сценарий и очевидные выводы.
— Тогда что мне делать? Ждать, пока меня арестуют? Я этого не вынесу. Не смогу. — Ее голос дрогнул, и уже слабым шепотом Эбби повторила: — Не смогу.
— Пока у полиции нет против тебя никаких улик. Я ничего не стану им рассказывать. Уэттиг и Парр — тоже. Им огласка нужна ничуть не больше, чем тебе. Держись, Эбби. Уэттиг делает все, что в его силах, чтобы вернуть тебя в ординатуру.
Эбби немного успокоилась. Когда она заговорила снова, ее голос был тихим, но более уверенным.
— Марк, а если Мэри Аллен действительно убили? Тогда просто необходимо провести расследование. И лучше, если мы сами придем в полицию.
— Ты всерьез решила это сделать?
— Сама не знаю. Я постоянно об этом думаю. Нам следует пойти в полицию. Мы даже обязаны. Морально и этически.
— Тебе решать. Но я хочу, чтобы ты серьезно и обстоятельно подумала о последствиях.
Эбби и об этом уже думала. Думала об огласке. О возможности ареста. Эти мысли не давали ей покоя. С одной стороны, она понимала, что должна сделать решительный шаг, а с другой — боялась.
«Я трусиха. У меня пациентка умерла. Возможно, ее убили, а я лишь трясусь за собственную шкуру».
В зал вернулась библиотекарша, толкая скрипучую тележку с книгами. Усевшись за стол, она принялась ставить печати на внутренние страницы обложек. Шлеп. Шлеп.
— Эбби, прежде чем что-то сделать, основательно подумай, — сказал Марк.
— Потом поговорим. Мне надо идти.
