— Эбби, тебе все равно придется поговорить с ним.
— Только не сейчас. Пока мы не узнаем что-то конкретное, я буду молчать.
— Ты никак боишься Марка?
— Я боюсь, что он станет все отрицать. А я не смогу понять, говорит он правду или врет. — Она устало провела по волосам. — Боже, как все изменилось. Я всегда считала, что твердо стою на ногах. Если мне чего-то хотелось, я работала как проклятая. И вдруг — полная растерянность. Что делать? В каком направлении двигаться? Я не знаю. Все, на что я раньше могла рассчитывать, оказалось ненадежным.
— В том числе и Марк?
— Особенно Марк, — призналась Эбби, растирая себе щеку.
— Эбби, ты жутко выглядишь.
— Ничего удивительного. Я скверно сплю. Мысли, мысли. Не только о Марке. Вся эта история с Мэри Аллен. Я так и жду, что ко мне явится детектив Кацка, позвякивая наручниками.
— Думаешь, он тебя подозревает?
— Думаю, ему хватает ума не считать меня убийцей Мэри.
— Он ведь тебя больше не тревожит своими визитами. Возможно, просто спустит это дело на тормозах. Мне кажется, ты внушаешь ему доверие.
Эбби вспомнились спокойные серые глаза Бернарда Кацки.
— Он не тот человек, у которого все на лице написано. Кацка не только умен. Он настойчив. Я его побаиваюсь, и в то же время он как-то странно меня притягивает.
— Интересно, — улыбнулась Вивьен. — Добыча, заинтригованная охотником.
— Иногда мне хочется позвонить Кацке и выплеснуть все. Все, что знаю, о чем догадываюсь, что предполагаю. — Эбби уронила голову. — Я очень устала. Мне бы вырваться отсюда. Я бы целую неделю отсыпалась.
— Может, стоит съехать от Марка? У меня есть гостевая комната. Бабушка на днях уезжает.
— Я думала, она приехала к тебе насовсем.
— Нет. Она попеременно гостит у всех своих внуков. В Конкорде живет моя двоюродная сестра. Сейчас она морально подготавливается к бабушкиному визиту.
Эбби покачала головой:
— Я не знаю, что мне делать. Понимаешь, я люблю Марка. Я ему не доверяю, но по-прежнему люблю. И в то же время понимаю: то, что мы затеяли, может его разрушить.
— Зато спасти его жизнь.
Эбби печально посмотрела на Вивьен:
— Я спасаю его жизнь и одновременно ломаю его карьеру. Вряд ли он горячо меня поблагодарит.
— Аарон бы тебя поблагодарил. И Кунстлер тоже. И жена Хеннесси вместе с ребенком.
Эбби молчала.
— Насколько ты уверена, что Марк причастен к торговле органами?
— Я совсем не уверена, и от этого мне еще труднее. Я хочу ему верить, но у меня нет никаких доказательств его причастности или непричастности. — Она перелистала желтые страницы блокнота. — Я просмотрела двадцать пять историй. Все они связаны с пересадкой сердца. Некоторые операции проводились два года назад. Имя Марка упоминается везде.
— Но там же стоят имена Аарона и Арчера. Сами по себе имена ни о чем не говорят. Что еще ты сумела узнать?
— Все истории болезни достаточно схожи. Ничего, за что можно было бы зацепиться.
— А как насчет доноров?
— Вот тут уже становится чуточку интереснее. — Эбби оглянулась по сторонам, потом наклонилась к Вивьен. — Не во всех историях упомянут город, откуда привозили донорское сердце. Но кое-где есть. Оказалось, что четыре сердца привезли из Берлингтона.
— Из больницы имени Уилкокса?
— Этого я не знаю. Медсестры не пишут, в какой клинике изымали сердце. И вот что интересно: Берлингтон — город небольшой, но почему-то богатый на пострадавших, у которых была зафиксирована смерть мозга.
Обе ошеломленно переглянулись.
— Тут что-то уж очень странное, — пробормотала Вивьен. — Мы ведь с тобой строили версии о подпольной сети торговцев органами. Органы были, но сведения о донорах нигде не регистрировались. Но все это никак не объясняет сразу нескольких доноров из одного города. Если только…
— Если только речь не идет о производстве доноров.
«Берлингтон — университетский город, — подумала Эбби. — Там полным-полно молодых здоровых студентов с молодыми здоровыми сердцами».
— Можешь назвать мне даты по четырем берлингтонским жатвам? — попросила Вивьен.
— Могу. А тебе зачем?
— Проверю их по некрологам в берлингтонских газетах. Узнаю, чьи смерти пришлись на эти даты. Возможно, таким образом мы сумеем установить имена четверых доноров и узнать, в результате чего у них зафиксировали смерть мозга.
— Не во всех некрологах указывается причина смерти.
— Тогда придется взглянуть на их свидетельства о смерти. Кому-то из нас предстоит увлекательная поездка в Берлингтон. Полагаю, что мне. Место, где я давно мечтала побывать… в кошмарных снах.
Голос Вивьен звучал почти весело. Знакомая бравада женщины-воина. Мысленно она уже съездила туда. Однако сейчас Эбби улавливала в ее голосе тщательно скрываемое волнение.
— Ты действительно хочешь это раскапывать? — спросила Эбби.
— Если мы бросим то, что начали, Виктор Восс победит. А проигравшими окажутся такие, как Джош О’Дей.
Вивьен помолчала, потом тихо спросила:
— Эбби, неужели ты готова отступиться?
Эбби снова спрятала лицо в ладонях:
— Уже не могу, даже если бы и хотела.
Машина Марка стояла в проезде.
Эбби припарковала свою рядом и выключила двигатель. Она долго сидела в салоне, набираясь сил, чтобы войти в дом. Чтобы увидеть Марка.
Наконец Эбби все-таки вышла из машины и поднялась по ступенькам крыльца.
Марк в гостиной смотрел вечерний выпуск новостей. Услышав ее шаги, он выключил телевизор.
— Как дела у Вивьен?
— Хорошо. Встает на ноги. Покупает частную практику в Уэйкфилде.
Эбби повесила плащ.
— А как прошел твой день? — спросила она.
— Возились с расслоением аорты. Давно не видел столько крови. Я думал, пациент затопит нам всю операционную. Только в восьмом часу закончили.
— Надеюсь, успешно?
— Нет. Умер на столе.
— Какой ужас. Я тебе очень сочувствую. — Эбби закрыла дверцу шкафа. — Что-то я сегодня устала. Пойду приму ванну.
— Эбби!
Их разделяло пространство гостиной. Но незримая пропасть между ними растянулась на целые мили.
— Что с тобой? — спросил Марк. — Что-то случилось?
— Ты и сам знаешь что. Это называется неопределенностью с работой.
— Я говорю не о работе. О нас с тобой. В наших отношениях какой-то сбой.
