– Практически нет. Так, глянул вполглаза. А твое мнение?
– Мое мнение… таково, что Студенецкому есть чего пугаться.
– Вот как?..
– Да. Не знаю, жив этот Тропинин, не жив… но туману там постарались напустить. Ну вот, суди сам…
Артем раскрыл папку, где предусмотрительно сделал несколько закладок. Четко, ясно, доказательно он указал на несоответствия в документах, хитро закамуфлированные, но различимые юридически вооруженным глазом.
– …Видел? Эти фокусники постарались замазать дыры в фактах, а начальство, похоже, закрыло глаза. Похоже?
– Пожалуй… – раздумчиво протянул Виктор. – И тогда встает вопрос: почему?
– Вот! Можем мы допустить, что начальство тут само как-то при делах?
– Ну, ты же знаешь, я не люблю строить версии на песке… – поморщился Виктор. – Ладно! Давай прикинем – чисто умозрительно! – что Тропинин умер. Есть?
– Есть.
– Так! Идем дальше. Могла это быть случайная смерть?
– Могла-то могла, но тогда зачем такие огороды городить, все путать?
– Ну, вот и один шаг до сути остался… – усмехнулся Львов.
– Ага! Стало быть, ты допускаешь, что Тропинина могли заказать?
– Так точно, товарищ частный детектив.
– И тогда… все упирается в вопрос: кто?
– И в поле для фантазий, – добавил майор. – Ладно! Я на тебя поработал, а ты на меня – как?
– Тружусь, – кивнул Артем. – Кое-что есть. И есть намеки, что одно с другим все-таки связано… Но пока сыро. Да, кстати, ты сводки по городу просматриваешь?
– Обязательно.
– Есть что-то в тему?
– Так явно нет, бытовуха все домашняя… Из уличного одно только: вчера… то есть позавчера, это в сводку вчера попало, мужика гопники грохнули в драке, но вроде бы случайно. Не хотели, но… Артист, представляешь!
Нехороший холодок пронесся по спине Михеева.
– Постой, кто – артист?
– Ну, покойник этот, царствие небесное. Вот ведь повезло наткнуться на этих уродов! Их уж повязали, вроде и «сознанка» в чистом виде есть. Один, правда, скрыться успел, ну да это дело времени…
– Постой, – почти безнадежно повторил Артем. – Фамилия есть артиста этого?
– Фамилия? Была. Э-э… как же его, дай бог памяти… Завьялов, кажется, или вроде того. А что?
– Зарядьев, может быть?
– О! Точно так. Знакомый, что ли?
– Более чем.
Артем враз ощутил глухую душевную пустоту – чего, признаться, от себя не ожидал, – и таким же пустым голосом поведал историю своих взаимоотношений с почившим Зарядьевым.
Львов не то чтобы сильно удивился, но впечатление на него это произвело.
– Да уж, – сказал он. – Неисповедимы пути… Ну что, сочувствую.
– Слушай, – осенило Артема, – а те придурки, гопники… они сейчас где?
– Ну… думаю, пока сидят в райотделе, в КПЗ.
– Можно их увидеть? Хотя бы одного?
– Это зачем? Что за мысли такие? – подозрительно уставился на приятеля Виктор.
– Да нет, – невесело усмехнулся Артем, – не бойся, все у меня с нервами в порядке. Мне важно знать кое-какие подробности. Ничего я не сотворю, гарантия! Ты меня знаешь.
– Так… Там у нас начальником райотдела кто?.. Ага! Нормальный мужик. Ну, погоди, я позвоню.
Он вышел из машины, довольно долго разговаривал по сотовому. Артем же продолжал тускло удивляться тому, как больно его задела новость и как трудно придется привыкать к жизни без лучшего агента…
– Ну, уговорил. Едем, что ли? – сухо бросил Виктор, вернувшись к машине.
– Да, – твердо сказал Артем.
5
В райотделе Михеев скромно постоял в коридоре, пока Львов секретничал в кабинете начальника. Минут через пять майор вышел.
– Решили. – Он мельком глянул в маленький листок. – Вот… Понизова Людмила Алексеевна. Это следак здешний, она дело ведет. Кабинет сто восемь. Пошли!
Сто восьмой кабинет оказался маленькой стандартной комнаткой, следователь Понизова – худощавой неулыбчивой девицей лет двадцати пяти с погонами старшего лейтенанта. Она и должна была по просьбе начальника допросить одного из подследственных.
– …Их всего четверо было, – сказала старлей. – Один сбежал, троих взяли.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что все четверо – горе горькое, уличная шушера с соответствующим интеллектом. Драка, судя по всему, вышла случайной: потерпевший, по единогласным показаниям троих, сам повел себя агрессивно и даже бешено, и когда ссора закономерно перетекла в рукопашную, один из четверки ударил противника по затылку, тот упал…
– …и этому я верю, – усмехнулась Понизова.
«Я тоже», – угрюмо подумал Михеев, знавший непредсказуемый нрав Александра.
Чему сразу не поверили задержанным – их дурацким сказкам, что они ни при чем, сидели дома, ничего не видели, не слышали… Прямых свидетелей, правда, не было, но без труда нашлись те, кто видел, как неразлучная четверка торчала на пустыре, гоготала, пила пиво, плевалась, материлась… в общем, весь пацанский набор. Ну а после этого расколоть придурков операм труда не составило.
Один, впрочем, лидер этой гоп-компании, оказался если не поумнее, то, по крайней мере, смекалистее прочих. Он-то и предписал своим олухам держаться версии «был дома, ничего не знаю», а сам, не дожидаясь развития событий, сгинул в неизвестном направлении.
– Ищем, – сказала Понизова.
В этот момент и привели одного из глупой троицы, коренастого парня с лицом одновременно пугливым, нахальным и бессмысленным.
– Садитесь, Силантьев, – сухо предложила следователь.
– Че?
– Садитесь, говорю.
– А… ага. – Опасливо зыркнув на незнакомцев, парень присел на табурет, шмыгнул носом.
– Разговор неофициальный, – предупредила Понизова, хотя бестолковый юнец вряд ли понял, что это значит. – Повторите, что вам известно по существу дела.
Тот с полминуты соображал, что от него требуется, и, наконец сообразив, заговорил:
– Ну, че… Этот мужик нарисовался, не пойми как, погнал пургу какую-то. Вообще, неадекват, я ж говорил… Я это… сперва подумал, что он обдолбанный в хлам, но потом вижу, вроде непохож… Не знаю! Ну, псих голимый. И как пошел граблями махать…
– Постойте. Вы утверждаете, что первый удар нанес незнакомый вам гражданин.
– Ну! Только это… Тут типа стремно все было, может, кто из наших первый зацепил, но не нарочно, это сто пудов! А он уже конкретно пошел рубить, отвечаю!
– Поймите, очень важно установить, кто первый нанес удар! Ну ладно, пока оставим это. Расскажите, что было дальше. Беседа не для протокола, напоминаю, так что можете говорить смело.
