Андрей подсел к столу, ощутив легкий спазм в желудке. Продуктов такого качества он не видел со дня своего ареста. Отоваривался, конечно, в местном ларьке, но подобных деликатесов там не было.
Импозантный мужчина в тюремной одежде, смотревшейся на нем, как неожиданный каприз Сен-Лорана, был не кто иной, как «смотрящий» над зоной по кличке Доктор. Андрей прежде видел его раза два-три издалека – он прибыл сюда полгода назад, до него местную иерархию возглавлял некто дядя Жора Донской, если и не легенда уголовного мира, то, по крайней мере, серьезный авторитет старого закала, твердо придерживавшийся воровских традиций. За все свои годы отсидки Андрей с ним и слова не сказал – понятно, для старого вора рядовой «мужик» был мелочью, одним из множества винтиков отдельной машины. Этот винтик стоял на своем месте, больше от него ничего не требовалось – а потому сверху его не замечали, чему сам он был только рад.
Все на свете начинается и заканчивается, вот подошел к концу и дяди-Жорин срок. Поскольку зона без «смотрящего» быть не должна, появился новый.
Этот в противоположность заскорузлому старику дяде Жоре был представитель совершенно новой генерации криминалитета, «белый воротничок» – молодой, элегантный и даже образованный! Кличка Доктор возникла не на пустом месте, а потому, что ее обладатель, по слухам, был и обладателем соответствующей ученой степени…
Но и он никак не касался жизни Андрея, продолжавшего тянуть свой срок. Представить было невозможно, что дело повернется таким образом! И, конечно, Андрей напрягся. Чего ждать от этой встречи со столь неожиданным началом?..
– Андрей Павлович? – обозначил дежурную вежливость негласный покровитель зоны.
– Да. – Андрей решил держаться аккуратно и нейтрально. – Тропинин.
– Рад знакомству. Меня зовут Вячеслав Ильич Кротов. Предлагаю отметить встречу.
Доктор взял графин, стал наполнять рюмки. Андрей не мог не отметить, как просто и располагающе он держится. В словах и манерах не было ни напыщенности, ни фальшивой вальяжности, вообще никакого позерства. Поменять обстановку и одежду – ну, как будто встретились два деловых партнера, один, конечно, покрупнее, а второй – зависимый от него.
– Будем здоровы, – пожелал старший партнер и запрокинул в рот рюмку. Не отстал и Андрей.
В былое время он знал толк в хороших коньяках и сразу понял: его угостили продуктом высшего качества.
– Армянский, – словно прочитав его мысли, сказал Вячеслав Ильич и улыбнулся: – Говорят, коньяк под лимон – чисто русское изобретение, так что давайте по русско-армянски…
Пока шел этот вводный диалог, Андрей немного присмотрелся к собеседнику. Лет сорок пять, но выглядит моложе, сорока не дашь. Холеное лицо с мощным подбородком, твердыми, но не заостренными чертами. И ничего порочного, ни малейшего признака уголовщины не было на этом лице. Чиновник, бизнесмен, полковник (генерал?..) – примерно так. Профессор? – и это допустимо.
Выпив, оба с видимым удовольствием отведали деликатесов. После второй рюмки авторитет вытер губы белоснежным платочком с таким видом, что сомнений не оставалось: вот оно, пришло время настоящего разговора.
– Андрей Павлович, – голос стал официальным и даже как бы торжественным, – вы поняли, должно быть, что я не стал бы поднимать вас с кровати посреди ночи просто так. Хочу потолковать с вами о важных материях. Об очень важных. В общих чертах я знаю вашу историю… болезни, простите за иронию. Но мне хотелось бы услышать это от вас лично.
От выпитого Андрей и захмелел, и осмелел. История болезни!.. А ведь метко сказано, черт возьми!
– Можно еще одну?.. – кивком указал он на графин.
– Одну можно, – ровным голосом сказал Доктор, но это прозвучало так, что еще одну Андрей не рискнул бы попросить. Благодарно кивнув, он выпил, слегка прикусил лимонный ломтик и начал рассказывать.
4
Когда Андрей закончил, до подъема оставалось четверть часа.
Тут уже Доктор разлил коньяк поровну и сказал:
– За распорядок дня не беспокойтесь. Это решим. Значит… вы уверены, что ваш компаньон вас сознательно подставил и сделал это юридически безупречно?
– Еще бы, – криво ухмыльнулся Андрей. – Он – молодец, а я – лох. В данной ситуации…
– Давайте выпьем, – предложил Вячеслав Ильич.
Когда выпили, он снова заговорил:
– Выходит, так вы расплатились за любовь. Романтическая история… Ну, да ладно! Было – и забыто. Или такое не забывается?
– Любовь забыть невозможно, – медленно покачал головой Андрей, – а жизнь не кончилась. Здесь я понял, что не сломаюсь. В общем-то, спасибо! Урок сильный, хотя и трудный.
Кротов посмотрел на Тропинина с явным интересом:
– Это очень разумно. Очень… Думаю, я не ошибся.
– Во мне?
– Именно. Сейчас объясню.
Вячеслав Ильич Кротов считал себя прирожденным лидером. Вся жизнь его складывалась так, что прямо-таки заставляла возглавлять разные организации, сперва чисто финансовые, а затем и с политическим оттенком. Именно занявшись политикой, он, глава финансово-инвестиционной компании, соприкоснулся с криминальным миром, точнее, с его деньгами, и обошелся с ними столь аккуратно, что заслужил уважение серьезных лиц. Но вместе с тем нажил и влиятельных врагов. Им-то и удалось организовать уголовное преследование и в итоге, добиться ареста, а затем и осуждения Кротова по «экономической» статье.
Но к этому времени финансист стал практически своим для группы влиятельных авторитетов нового покроя, тех, кого криминальный мир интересует не сам по себе, а как средство достижения денег и власти, вполне легализованных и, более того, высокого социального уровня людей.
В своей бизнес-жизни Андрею, конечно, доводилось встречать типов, поднявшихся на уголовщине, но, по большому счету, они оставались шпана шпаной, с соответствующими кругозором и повадками, хотя и обзаводились статусными признаками в виде особняков и дорогих машин… Нет, Доктору довелось общаться с совсем другим кругом лиц: умными, довольно циничными людьми, бесконечно далекими и от разбогатевшей шушеры, и от образа классического «вора в законе» – вечного арестанта без кола, без двора. Собственно, это самые типичные дельцы и политиканы, только делающие свои дела на горбах той части человечьей массы, что жаждет легких быстрых денег или дурной блатной романтики. Такую публику и тянет в криминал, где она становится рабочим скотом огромной экономической машины, управляемой респектабельными людьми, номинально – владельцами, учредителями, членами советов директоров крупных корпораций. Оттуда, со своих высот, они тянут и дергают за ниточки – и рядовая пехота блатного мира, и даже бригадиры низшего звена – все эти «бродяги» знать не знают, ради кого они идут на преступления, винтятся ментами, тянут сроки… вообще странствуют по Земле и умирают. А все ради вот этих представительных господ, тайного круга посвященных, незримыми нитями связанных друг с другом и с коррумпированным чиновничеством.
