Течение в этой реке и вправду было мощное. Но куда более серьезная проблема поджидала странников впереди…
Они достигли наконец той точки, где Юрий, оглядевшись, сопоставил расстояние с силой течения и, сбросив плащ-палатку, решительно произнес:
– Ну, все, хватит.
Вынул тесак, стал рубить им еловые ветви, объяснив, что сейчас приготовит плавсредство.
Все гениальное просто: нарубив изрядную охапку еловых лап, он уложил ее на плащ-палатку, велел Андрею притрамбовать, а сам взялся рубить еще и еще… Потом ловко завернул получившийся объем, крепко завязал концы палатки – получилось нечто вроде мешка или вытянутой подушки.
– Ну вот, – сказал Володин, – подсобное средство. Правда, и для одного-то маловато… ну да что ж делать! Расстояние невелико, да и течение, надеюсь, поможет. Ну, раздеваемся! Одежду в узел, я покажу.
Когда разделись, все увязали и ступили в реку – вот тут-то до Андрея дошло то, о чем его спутник, возможно, догадывался, а он и не подозревал. Вода была такая холодная, что дух захватило, втиснуло куда-то в середину груди, и Андрей, ошарашенный, замер, не зная, что ему делать.
– Прохладно? Ну, то-то же, Сибирь-матушка… – усмехнувшись, подтолкнул его Юрий. – Не стой, раньше нырнешь – раньше выйдешь. Вперед!
Когда Андрей нырнул – в первый миг показалось, что неизвестно, на каком он свете. Холод словно сжал клещами все тело. И тут сработал инстинкт – Андрей отчаянно заработал ногами и правой рукой, левой держась за мешок, который, к счастью, обладал некоторой плавучестью и не тонул. Володин слева от Андрея так же усердно молотил ногами и левой рукой, еще и слегка подбадривал его. Худо-бедно, но они двигались к высокому берегу. Андрей даже как-то обвыкся в ледяной воде, шок прошел, даже возник какой-то раж: ну вот он, этот берег, уже недалеко, и с каждым гребком все ближе, ближе… еще гребок! Еще! Еще! Вот он уже рядом! Все, самое трудное позади!..
– Юра! – отчаянно стуча зубами, выкрикнул он. – Мы все-таки справились!..
Юра не ответил.
И тут до Андрея дошло то, чего в азарте, увлеченный движением к цели, он не сразу заметил.
Грести стало труднее, а мешок совсем погрузился, почти утонул. Андрей заметил это, а в следующий миг сообразил, что Юрий как-то поник и едва держится правой рукой за мешок.
– Юра! – отчаянно вскрикнул он и схватил того за плечо.
Не ответив, Юра мягко завалился почему-то не вправо, а влево, правая рука безвольно сползла, тихо шлепнув по воде. Андрей увидел бледное, спокойное лицо спутника и понял, что окликать, теребить, вскрикивать уже незачем.
Тело ткнулось головой ему в бок, и он бешено заработал ногами, выкладываясь до предела, вновь стал грести… и вот он, берег! Андрей наконец почувствовал дно, встал и вброд достиг суши, весь сотрясаясь, стуча зубами от лютого холода.
Течение снесло его немного дальше, чем рассчитал Володин. К нему тут же подбежали двое, набросили какой-то грязноватый плед, что-то взбудораженно говорили… До Андрея не сразу дошло, что его спрашивают:
– Что с ним?! Что с твоим напарником?
Потихоньку согреваясь, но все еще стуча зубами, Андрей с трудом ответил:
– Он н-на сердце ж-жаловался… И с-сегодня нагрузки бешеные… Похоже, прихватило от холода. Н-не выдержало…
– Понятно. Ну, растирайся насухо да переодевайся. Паша, камней набери покрупнее, барахло ихнее утопим.
В робы и башмаки зэков насовали камней и постарались зашвырнуть подальше в реку. Туда же полетели фонарь и тесак. Андрей переоделся – м-да, не люкс, ношеная одежда с чужого плеча где-то поджимала, где-то была мешковата… Но он на эти мелочи не обратил внимания. Ему дали глотнуть чего-то спиртного, и тепло мало-помалу побежало по телу… ну, вот и согрелся.
Уже в машине, в стареньком «Мицубиси-Паджеро», заспешившем отсюда по ухабистой лесной дороге, Андрей с сокрушительной, непреодолимой силой ощутил, что его развезло и клонит в сон.
– Ребята, – виновато произнес он, – спать хочу, сил нет… Вздремну немного?
– Валяй, – кивнул мужчина, сидевший за рулем.
Кто были эти двое встречавших, каким боком они относились к Кротову – этого Андрей никогда не узнал. И это было ему совершенно неинтересно. Зевнув, он кое-как прилег на заднем сиденье, не обращая внимания на толчки и подскоки машины. И сон мгновенно овладел им.
Глава 11
1
Андрей замолчал, глядя в окно. Ясный летний закат пылал многоцветьем красок, постепенно темнея и угасая.
Артем тоже помолчал, пытаясь представить и осмыслить то, что услышал. Выходило как-то невесело.
– Ну, и что же дальше? – наконец спросил он.
Андрей повернулся к Артему, но сказал как-то так, словно сам себя спрашивал:
– Дальше-то? Ну, что дальше? Дальше – годы…
Андрей проснулся ночью, в первый миг не сообразил, где находится, потом понял – все в том же джипе. Приподнявшись, мутным взглядом посмотрел сквозь стекло и понял, что машина мчится по шоссе, а по обочинам лес, лес, лес… Он даже не почувствовал, как снова вырубился, а когда проснулся, то увидел, что вовсю сияет утренняя заря, отражаясь в широких стеклах заводских корпусов. «Паджеро» катил по промышленному предместью большого города.
Сидевший на пассажирском сиденье мужчина обернулся:
– Выспался?
– Да, – ответил Андрей и, откашлявшись, спросил: – Где мы?
Мужчина пояснил, что это город К., один из крупнейших городов Сибири, да и вообще страны. Жизненный опыт подсказал Андрею, что вопросов больше задавать не надо, он и не стал задавать, молча глядя в окно, и довольно скоро заметил, что водитель старается ехать окольными путями, минуя центр и большие магистрали, при этом очень аккуратно, дотошно соблюдая правила. Так и доехали до добротного дома в глубине квартала.
– Прибыли, – сказал один из провожатых и наскоро созвонился с кем-то по мобильному.
Поднялись на третий этаж, где у приоткрытой двери их ждал худощавый светловолосый мужчина среднего роста, средних лет, чрезвычайно спокойный. Фамилия его была Фролов. Имя… да какая разница! Фролов, и довольно.
В его обществе Тропинину было суждено прожить три с лишним года.
И к концу третьего года Андрей знал о Фролове немногим больше, чем в день встречи. Кто он?.. Ну, то, что человек Кротова, видимо, создававшего эмбрионы будущей империи по всей стране, это понятно. А вот кто он, так сказать, в миру? По косвенным приметам можно было догадаться, что он частный предприниматель, но чем промышляет, в какой сфере – этого Тропинин так и не выяснил. Еще менее узнал о его личной жизни. Собственно, он этим и не интересовался, а сам Фролов ни разу эти темы не затронул.
Когда водитель и пассажир «Паджеро» попрощались и уехали, Фролов сказал:
