— Да. Но надо уметь понимать, что именно они говорят… Во всяком случае, надо хотя бы узнать все факты. Ну как, ты согласна меня выслушать? — Последнее было сказано таким смиренным и таким умоляющим тоном, что возмущение Мелоди мгновенно улеглось.
И хотя ей не слишком-то хотелось знакомиться с подробностями брака Брэда Уэйнрайта и Лесли, но она была не в силах отказать ему, когда он вот так кротко просит, почти умоляет…
— Я готова тебя выслушать, — растроганно сказала Мелоди.
— Спасибо, — просто ответил Уэйнрайт.
Он поднялся с софы, подошел к окну и долго стоял, не проронив ни слова. Наконец его голос зазвучал ровно и бесстрастно:
— Встретились мы с Лесли примерно десять лет назад. Она работала репортером небольшой телестудии на Среднем Западе, а я оказался в ее городе проездом — участвовал в презентации только что вышедшего в свет первого сборника моих статей. Она брала у меня интервью для местной программы новостей. Интервью плавно переросло в ужин… Ну а потом, сама понимаешь… — ровным голосом произнес Уэйнрайт без тени вины за свой былой поступок. — Вероятно, тем бы дело и кончилось, но через несколько недель она приехала в Нью-Йорк и позвонила мне. Мы встречались пару-другую раз, она как-то мимоходом заметила, что пытается устроиться на работу в одну из ведущих телекомпаний. Я помог ей добиться собеседования…
— Да она просто воспользовалась тобой, чтобы получить теплое местечко! — не выдержала Мелоди, не замечая страдальческой гримасы, появившейся при этих словах на лице Брэда.
— Возможно, — согласился он, — но тогда она казалась мне такой искренней, такой наивной. Мне и в голову не могло прийти, что Лесли… не то, чем кажется: не просто милая, юная провинциалка, с головой, переполненной мечтами и надеждами.
Все существо Мелоди противилось против дальнейшего описания прелестей этой «милой провинциалки», без сомнения, нанесшей Брэду немало сердечных ран. Девушка на секунду закрыла лицо руками, словно пытаясь отогнать воспоминания, которыми Брэд готов был поделиться с нею. Но тот не услышал ее молчаливой мольбы и продолжал:
— Лесли получила работу на студии. Сначала не очень-то и престижную, но в скором времени ей удалось неплохо зарекомендовать себя в глазах начальства. Ее взлет наверх был весьма стремителен, — горестно усмехнулся Уэйнрайт.
— Неужели ты предполагаешь, что… — начала Мелоди и запнулась, не в силах выговорить ужасную догадку, на которую ее навела горькая усмешка Брэда.
— Нет-нет, — сразу же запротестовал тот, угадав намек. — Не таким способом. По крайней мере, насколько мне известно… Она продвинулась благодаря своему собственному журналистскому дарованию, невероятной способности вынюхивать потрясающие новости, и поэтому Лесли почти каждый вечер выходила в эфир. А в мире теленовостей только таким способом и можно добиться успеха. Миф о том, что карьеру делают через постель — вздор и чепуха. Разумеется, один раз ты можешь получить работу таким образом, но не удержишься на ней, если нет профессиональных данных…
Брэд снова сел на софу и удрученно подпер щеку ладонью. Несколько минут в комнате царила гнетущая тишина. Когда молчание стало просто невыносимым, Мелоди с трудом выдавила из себя:
— А ты? А что делал в это время ты?
— Продолжал работать. Попутно ввел ее в так называемые элитные журналистские круги. Представь себе: известный журналист-обозреватель и юная, прекрасная собой репортерша с телевидения… Это смотрелось! Мастера светских сплетен Нью-Йорка буквально захлебывались от восторга — ах, какая романтическая пара! Нам надо было лишь исправно посещать все великосветские сборища: открытие выставок и престижные приемы в ресторанах, где нас могли заметить. Все остальное происходило само собой, популярность росла.
— Тебе, мне кажется, все это не очень-то нравилось? — спросила Мелоди: она знала, что Брэд всегда оберегал свою личную жизнь от взгляда посторонних. И больше всего на свете ценил свою независимость.
— Верно. Не очень. И я бы ни минуты не мирился с таким существованием, да только Лесли чувствовала себя среди подобной суеты как рыба в воде. По утрам она едва могла дождаться первых газет, чтобы посмотреть — есть ли там о нас хоть строчка. К тому времени мы уже жили вместе, и тогда обнаружилось, что мне никак не удается справиться с ее беспокойной натурой. Впрочем, это выглядело довольно безобидно: ее неуемное желание быть всегда в центре внимания поначалу даже забавляло меня. Но потом! Откуда мне было тогда знать, что это — своеобразное проявление болезненной потребности в любви и ласке, которых ей недодали в детстве!
Честно говоря, Мелоди с трудом могла связать образ блистательной, преуспевающей Лесли с обликом страдающего, обделенного любовью ребенка.
— Что же за детство было у Лесли? — спросила она Брэдли.
Лицо его стало рассеянным.
— Знаешь, до сих пор мне мало что об этом известно. Она предпочитала особо не распространяться на эту тему. Мать Лесли умерла, когда та была еще совсем девочкой. Отец — из разряда так называемых «синих воротничков» — квалифицированный рабочий, кажется, где-то на стройке. Из кое-каких случайно брошенных ею фраз я понял, что папаша наслаждался своим статусом вдовца на полную катушку, и для дочери времени почти не оставалось.
— Надеюсь, он не… обижал ее?
— Нет. Но, по-моему, его обращение с дочерью было само по себе оскорбительным в психологическом плане. Отец просто-напросто не замечал ее существования, и не нашлось никого, кто бы заменил его.
— Да, видимо, твоей Лесли жилось несладко — и очень, очень одиноко! — вздохнула Мелоди, вспоминая свою славную тетушку Ли и впервые испытывая к Лесли нечто вроде симпатии.
На несколько минут она мысленно перенеслась в собственное детство и попыталась представить, каково бы пришлось ей, не будь рядом с ней тети Ли. Даже страшно подумать, какой одинокой и несчастной оказалась бы ее жизнь!
Глядя на Брэда, полностью погруженного в свои воспоминания, у девушки невольно вырвалось:
— Но почему же ты все-таки решил жениться на ней, если с самого начала уже было столько разногласий и несовпадений, не предвещавших ничего хорошего в будущем?
— Лесли обнаружила, что беременна, — произнес Брэд глухим голосом.
Затем, боясь поднять на Мелоди глаза, он добавил:
— Она хотела сделать аборт… — Он с досадой стукнул кулаком по подушке софы — на мягком бархате осталась глубокая, четкая вмятина. — Боже, как же я возненавидел ее, когда она сообщила мне о своем намерении! Так взбесился, что готов был убить ее прямо на месте! Чуть ли не месяц мы с ней спорили и ругались с утра до вечера. Я боялся хоть на секунду оставить ее одну, думая, что она тайком убежит в больницу и сделает аборт.
Даже теперь, по прошествии нескольких лет, черты лица Брэда исказила гримаса боли при воспоминании об ожесточенных, изматывающих душу скандалах. Конечно, Мелоди не могла не согласиться с позицией Брэда, но, как это ни странно, состояние Лесли ей тоже было близко и понятно.
