— У вас травма головы, — сказал мужчина, словно только что вспомнив это.
— По предварительным данным, меня сперва огрели чем-то вроде бейсбольной биты, а потом уже нанесли удары ножом… Послушайте, у меня от этих слов, связанных с ножом, раны еще сильнее начинают болеть. А кто тот, второй мужчина, который вышел из палаты?
— А… А это настоящий кардиолог. Мой друг. Хороший очень человек. Просто он помог мне, привел сюда… Я хотел найти вас, то есть того человека, которого я предположительно сбил позавчера, чтобы договориться с ним, дать ему денег.
— Нет, успокойтесь, вы — не мой случай.
— Но в больницу в нашем городе больше никто не обращался, никого не привозили, и трупов тоже не было…
— Возможно, вы сбили какое-нибудь животное… или вообще наехали на мешок с мусором или с мукой, да мало ли…
— Послушайте, но как же вы… Ничего не помните. А ведь вас кто-нибудь ищет… — Мужчина оживился, точнее, ожил, с него после ее слов явно свалился огромный психологический груз. — Чем я вам могу помочь?
— Вы не обязаны мне помогать.
— Давайте хотя бы познакомимся. Моя фамилия — Тихий.
— А моя — Громкая, — она улыбнулась пересохшими губами.
— Серьезно, меня зовут Александр Тихий. Вот такая спокойная и тихая фамилия.
— А я вот не знаю своей фамилии.
— Ничего, какие еще ваши годы. Обязательно вспомните. Скажите, чем я могу вам помочь?
— Вы уже спрашивали. А чем мне можно помочь? Разве что расшевелить мою память. Но как это сделать? Вы же понимаете, что я хочу этого больше всего на свете. Вернется память, вернутся все те, с кем я жила, кого любила, кто любил меня. И все они расскажут мне обо мне, какая я была и что такого сделала в своей жизни, за что меня захотели убить. Главное, чтобы не выяснилось, что я преступница и сама кого-то убила. Хотя, — она снова улыбнулась, — я подолгу рассматриваю себя в зеркало, и мне почему-то кажется, что я все-таки не преступница, а совершенно нормальный человек.
— Память… Ну, если вы не можете вспомнить никого из ваших близких людей, то пусть они увидят вас…
— Что вы имеете в виду?!
— Могу предположить, что вы — местная. А у меня друг работает на телевидении, и он уж точно поможет нам… то есть вам. Мы сделаем репортаж, покажем его в вечернее время, вас увидят, и уж тогда точно вас узнают и приедут за вами.
— В том числе и мой убийца, — заметила она.
— А мы вас спрячем.
— Куда? Я так рассчитывала, что рядом с моей палатой поставят охрану, но, как видите, сюда может войти кто угодно.
— Да, заметил… Но я могу вас взять к себе домой! На самом деле! И уж там-то вас точно никто не найдет. А если объявятся ваши родственники, то я передам вас из рук, так сказать, в руки.
— Но убийца тоже может назваться моим родственником… Боже, я сама не знаю, чего хочу.
— Хорошо, я все обдумаю, потом сообщу вам. У вас есть телефон?
— Откуда?! Конечно нет. Если бы был, то в нем можно было бы найти нужные мне номера…
— Да-да, вы правы… Но я все равно свяжусь с моим другом-телевизионщиком, вы ведь не против?
— Нет, не против… Нужно же как-то действовать…
— Я вижу, у вас глаза закрываются.
— Я приняла снотворное…
— Извините, я уже ухожу.
— Спасибо вам.
— Да за что? Я же ничего для вас еще не сделал?
— За то, что вы такой, какой вы есть… Что искали и нашли человека, которого, как вы говорите, сбили…
— Да я трус по большому счету.
— Бросьте. Не стоит на себя наговаривать.
— Ну, хорошо. Спокойной вам ночи, Мэри.
— Как вы меня назвали?
— Ох, извините, так вас называют медсестры… Просто придумали такое вот имя… Но я вам ничего не говорил… — Он улыбнулся, и она почувствовала, как в груди ее что-то шевельнулось, потеплело. — Вам свет выключить?
— Да, пожалуйста. Спокойной вам ночи, господин Тихий.
Он ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
Она закрыла глаза и тотчас увидела лицо девушки. Лицо удивленное и вместе с тем напуганное. Потом оно исчезло, и появилась каменная серая стена дома, увитая цветущими розами… Все это стало темнеть, и она очень быстро утонула в спасительном глубоком сне.
9
У нее есть еще целых пятнадцать минут, чтобы накрыть на стол к ужину. Макс позвонил и сказал, что купит по дороге вина. Вот и отлично. А у нее готова курица, которую она запекла с травами, зеленый салат, фаршированные брынзой перцы. Все, как он любит.
Вера постелила на стол льняную красную скатерть, расставила приборы, все приготовила и бросилась в спальню, к зеркалу, чтобы причесаться, подкраситься. Сняла домашнее платье, переоделась в брюки и блузку. Вернулась в гостиную и вдруг поняла, что накрыла стол на троих. Как еще недавно.
Послышался звук отпираемых дверей, она бросилась встречать мужа.
— Макс!
Он вошел, пахнущий осенью, дымом тлеющих листьев, которым был окутан весь город, туманами. Такой красивый, такой родной. Вера обняла его, прижалась к нему.
— Рада, что ты сегодня не задержался. Давай раздевайся, мой руки, все готово.
Она не могла не заметить, что он чем-то расстроен. Обычно такой веселый, бодрый, сейчас он выглядел глубоко несчастным.
— Макс, что-нибудь случилось? — Она заглянула к нему в ванную. — У тебя такое лицо…
— Нет-нет, Верочка, все хорошо. Просто устал и голова болит.
Почему так? Когда человек скрывает что-то, то вечно прикидывается, будто у него болит голова. И что он устал. Нет, вечером усталость — естественное состояние. Особенно если работы много, когда вокруг тебя люди, какие-то возникающие постоянно проблемы: кредиты, поставки, работа с партнерами, клиентами, подчиненными…
Ну и ладно, не хочет говорить и не надо. Потом-то все равно расскажет. Не выдержит. Он хороший, Макс, очень душевный, добрый. Вера была его женой недавно и до сих пор не могла привыкнуть к своему счастью. Что он принадлежит ей и только ей. То, что он ей не изменяет, — это факт. Неоспоримый. Ей повезло, что он не входит в те девяносто девять процентов полигамных мужчин. Он — моногамен и любит только ее. Она два раза нанимала частного детектива, чтобы проверить это, потому что просто не верилось, что такой красивый, импозантный и очень богатый мужчина не ходит налево. И результаты потрясли ее, заставили поверить в настоящую любовь. Он целый день занимался только работой и ни с какими женщинами не встречался. И никому не звонил. Разве что ей. И в магазины заходил, чтобы купить подарки для нее. Макс был для нее любимым и просто идеальным мужчиной. Быть может, поэтому она и бровью не повела, когда он привел в дом взрослую дочь, хотя и поняла, что теперь часть его внимания будет переключена на эту девицу.
