Жителям равнинной Шотландии все представлялось в несколько ином свете. Замок Стерлинг, огромное сооружение на вершине холма у реки Форт, считался королевской резиденцией до тех пор, пока Иаков VI, ставший первым королем как Шотландии, так и Англии, не переехал в Лондон. Теперь Стерлинг, бывшая столица Шотландского королевства и один из старейших городов, жил одними воспоминаниями. Здесь же проходила знаменитая битва при Баннокберне
[10]
, в которой шотландцы одержали победу над англичанами. Здесь помнили Роберта Брюса
[11]
, исполненного решимости освободить Шотландию от власти южного соседа. Теперь же некоторые шотландцы имели самое смутное представление о том, где именно проходила знаменитая битва. Во дворце Линлитгоу в Лотиане родилась Мария Стюарт. Королева по праву рождения, она всю жизнь была бельмом на глазу Елизаветы Английской. Джон Нокс произносил пламенные речи, направленные против Марии, в конце концов ее вынудили отречься от своих притязаний на престол и искать убежища в Англии… Прошлое, богатое на события, яркое, часто жестокое, постепенно превратилось всего лишь в сноску…
После изгнания горцев высокогорная Шотландия опустела, а равнинная стала бедной родственницей. Англия, занятая созданием империи, забыла о Шотландии, прозябавшей в бедности и невежестве. Сыновья Шотландии, которых кто-то назвал ее величайшим богатством, словно кровь, перетекли в колонии. У половины шотландцев, служивших под командованием Ратлиджа, имелись дальние родственники в Австралии, Новой Зеландии и Канаде.
Добравшись до Эдинбурга, Ратлидж повернул на запад. Поразмыслив и послушав Хэмиша, он решил ехать прямо в Джедборо, а не в Данкаррик. И явиться не к Оливеру, а к прокурору.
На четверть часа он остановился в Мелроузе, чтобы полюбоваться знаменитым аббатством, которое, впрочем, могло служить лишь тенью его прежней красоты. Разминая ноги и любуясь алтарной частью и нефом, Ратлидж пытался представить себе аббатство таким, каким его построили цистерцианцы. Оно считалось настолько важным, что здесь похоронили сердце Роберта Брюса, взятое в крестовый поход и затем возвращенное на родину.
Аббатство Мелроуз пало жертвой пограничных войн, в ходе которых неоднократно сжигали Данкаррик и Джедборо и заливали кровью все пограничные районы между Англией и Шотландией.
Но Хэмиш помнил другое: где-то в этих краях родился фельдмаршал Хейг, главнокомандующий британскими войсками во время войны. Хэмиш не любил Хейга и безостановочно ворчал, мешая Ратлиджу сосредоточиться.
Прокурор-фискал Бернс встал навстречу Ратлиджу, но руки не протянул.
— От Оливера я знаю, что можно передавать дело Макдоналд в суд. Хотелось бы, чтобы и вам больше повезло в выяснении судьбы мисс Грей. Брошь — решающая улика, которая доказывает, что обвиняемая побывала в высокогорной долине, где нашли кости. И все же неплохо было бы до суда установить личность жертвы.
— Надеюсь, и на этот вопрос удастся ответить до суда ко всеобщему удовлетворению, — светским тоном ответил Ратлидж. — Сейчас я приехал по другому вопросу. Меня интересует один офицер, возможно, знакомый вашего сына. Позвольте, я опишу вам его внешность. — Не дожидаясь ответа, он передал Бернсу все имеющиеся у него скудные сведения.
Бернс терпеливо выслушал его и сказал:
— Таким приметам соответствует половина британской армии.
— Половина армии не служила в Палестине.
— Да-да, я вас понял. Вы ищете человека, который, возможно, возил мисс Грей в Шотландию. Я по-прежнему не уверен в том, что он знал моего сына. А вы не подумали о том, что он мог быть не другом Роберта, а ее другом?
Ратлидж предпочел не рассказывать о своем визите в Крегнесс. Ему показалось, что прокурору это не понравится. Поэтому он ответил:
— Да, подумал. И все-таки с чего-то надо начинать. Для начала я рассматриваю версию о том, что они оба приезжали к Атвудам в обществе мисс Грей. Отсюда вытекает, что ваш сын с ним встречался. Надеюсь, его вспомнят друзья капитана Бернса.
— Почти все друзья моего сына служили с ним в одном полку, кое с кем он познакомился в отпуске. — Бернс отвернулся и посмотрел в окно. — И многие из них погибли.
— Тот человек, которого я ищу, очень интересовался конюшней у Атвудов. Любовался средневековой каменной кладкой.
— Значит, он занимался строительством. Но вы сказали, он был офицером?
— Или изучал медиевистику.
— Ученый… Преподаватель… — Бернс немного подумал и начал перечислять друзей сына. Он называл имена, фамилии, звания, чем они занимались до войны. Ратлидж быстро записывал.
Из семнадцати человек, которых вспомнил Бернс, девять погибли, трое — еще до 1916 года. Еще двое умерли от ран. Ни один из них не служил в Палестине и ни один не был ни строителем, ни ученым.
— Правда… припоминаю, что Том Уоррен живо интересовался историей. Его отец одно время служил в посольстве в Турции, и семья часто ездила по странам Ближнего Востока.
Тонкая нить, как заметил Хэмиш, когда Ратлидж откланялся.
Придется довольствоваться ею.
Приехав в Данкаррик, Ратлидж узнал, что его ждет сообщение от Гибсона. Ему не удалось разыскать гравера.
Найти майора Томаса С. Уоррена оказалось легче, чем ожидал Ратлидж. После звонка в Министерство иностранных дел он выяснил, как звали отца майора. Он в самом деле оказался дипломатом. Во время войны его снова призвали в строй, поскольку он пользовался большим авторитетом у турок.
Томас Уоррен служил поверенным в Дареме. Как заметил Хэмиш, совсем рядом с леди Мод.
Ратлидж отправился в путь, запасшись пакетом сэндвичей и фляжкой чая, любезно предоставленных ему в «Баллантайне». В Дарем он приехал рано, портье в «Гербе епископа» еще не заступил на смену. Ратлидж принял ванну и побрился. Выглядел он вполне сносно, хотя на него давила огромная усталость.
Дарем построили воинственные епископы, и замок, и собор стояли на укрепленном высоком утесе над извилистой рекой Уир. Кроме того, Дарем связан с одним из первых имен в английской литературе: в Даремском соборе захоронены останки Беды Достопочтенного
[12]
. До войны у Ратлиджа жили в этих краях несколько друзей, но все они погибли на войне. Странно было ехать по знакомым улицам, зная, что никого из друзей уже нет в живых…
