Как и предупреждал Михеев, первый пост охраны мы миновали без проблем.
– Это со мной. – Махнул он неприметного вида старичку, выглядевшему как тысячи обычных вахтеров, бдительно охраняющих монотонно-размеренную жизнь мелких госучреждений. Только пиджак под мышкой «вахтера» слегка оттопыривался, да над костяшками среднего и указательного пальцев выпирали застарелые мозоли рукопашника.
Вертушка скрипнула три раза, пропуская нас в пахнущий новым линолеумом коридор.
– За мной, – не разжимая губ, приказал Михеев. Он свернул направо, и быстро пошел вдоль череды новехоньких дверей. – Давай поближе ко мне, Павел. Сейчас спустимся вниз, и там тебе придется немного поработать. На втором посту проверяют металлодетектором.
– Сколько там народу? – Отодвинув меня в тыл, Павел переместился на вторую позицию.
– Двое.
– Не вопрос. Сделаем без шума. Ника, ты на подхвате.
– Угу, – пробормотала я. И у кого повернется язык обвинить меня в том, что в голосе моем ощущался явный недостаток энтузиазма? Ну, не создана я для таких дел. Другое дело, что они почему-то с потрясающим постоянством на меня наваливаются… Как навалился один из вырубленных Павлом охранников. Я уже прикидывала из чего сделать кляп двум секьюрити, так и не успевшим сообразить что, собственно, происходит, но дядя Леня вынул из кармана шприц, и вколол парням в черной униформе по два кубика лимонно-желтой жидкости.
– Будут спать до следующего утра, – пояснил он нам и, пойдя к белой металлической двери, сунул в электронный замок свою карточку. – Спрячьте их под столом, и за мной. Чем быстрее будем шевелиться, тем больше у нас шансов остаться незамеченными. Да, чуть не забыл!
Михеев широкими для своего роста шагами пересек караульную каморку, и выхватил из шкафа два небесно-голубых халата. Протянув один из них мне, он скинул с себя пуховик, и натянул свой халат поверх вязаного свитера. Затем пришел черед голубой шапочки и одноразовой повязки, сразу превратившей дядю Леню то ли в маститого хирурга, то ли в безжалостного ниндзя. Повторив за Михеевым весь алгоритм действий, я тоже приобрела сходство с легендарными «ночными убийцами».
– Переоденься в форму, Паша, – приказал Михеев. – Будешь изображать местного охранника. Все равно их в лицо никто как следует не запоминает. Униформа – лучшее прикрытие. Вот этот кадр, кажется, твоего размера. Да, и наручники прихвати. Черт, как ты долго копаешься! Быстрее!
Проглотив возмущение по поводу «долго копаешься», Павел перекрыл армейский норматив по одеванию на двадцать секунд.
– А почему у них только один пистолет-пулемет на двоих? – Павел поправил висящий на ремне трофей.
– Не знаю, – буркнул дядя Леня. – Экономия, наверно.
– Нашли на чем экономить! – презрительно фыркнул бывший омомновец, передавая мне свой пистолет. – Возьми, пригодится.
– Вещи в шкаф уберите, – приказал Михеев, вновь подступая к открывшейся белой двери. – И не отставайте.
* * *
Мы и не отстали, хотя это оказалось совсем нелегко. За дверью нас ждал лабиринт зигзагообразных металлических лестниц, уводивших на подозрительно большую глубину.
– Это потому, что тоннель идет под рекой, – пояснил наш гид и начал поразительно резво спускаться по лестницам, пренебрегая помощью перил. – Представляете, каково мне чуть ли не каждый день по этим железякам карабкаться? Так что вы меня, старика, со счетов не списывайте. Глядишь, и пригожусь. Все-таки, три лучше, чем два… Кстати, Ника, я от Меранского слышал, что ты вроде по телохранительной части теперь работаешь, но в голове это у меня не укладывается. Пока не увижу как ты с криком «Ха» пробиваешь железную, дверь ни за что не поверю.
– Вам смешно, Леонид Всеволодович. – Никакого желания пробивать дверь у меня не наблюдалось.
– Нет, Ника. – Михеев неожиданно резко обернулся, и я поразилась плескавшейся за выпуклыми стеклами душевной боли; острой как хорошо отточенная бритва. – Мне совсем не смешно. Я ведь люблю Наташу, понимаешь? И с каждой секундой теряю надежду ее спасти. Да не стойте столбами. Шевелитесь!
Когда спуск закончился, мы очутились в прямом как путь к коммунизму бетонированном тоннеле, левая половина которого ярко освещалась необычными грушевидными лампочками. И, к своему удивлению, обнаружили небольшую мототележку, с двумя посадочными местами в открытом кузове.
– До завода еще несколько километров, – пояснил дядя Леня в ответ на наши удивленные взгляды, и махнул рукой в левую сторону. – Нам туда.
– Что на том конце? – Указательный палец Павла нацелился в темный конец тоннеля.
– Разве не ясно? – Дядя Леня до глубины души был удивлен недогадливостью подрастающего поколения. – Разумеется, «контора». Этот тоннель когда-то соединял наше всевидящее око и всеслышащее ухо с лабораторией. Потом старое здание КГБ снесли, и как-то получилось, что о тоннеле забыли. Или просто не захотели передавать приемникам. Держали для себя. Вот и додержались. Меранский-то отлично помнил, какой дорогой к нам хаживал. Вернее – езживал. И мы поедем. Ну, чего встали? Садитесь быстрей. Так вот, – продолжил Михеев, вновь оказавшийся за рулем, перекрикивая гул мотора, ревущего в пустом тоннеле громче раненного Минотавра, – он выкупил это здание, по счастливому совпадению стоящее как раз там, где надо, и дорылся до тоннеля. Этот НИИ ФАРГУПО оказался отличным прикрытием. Ну, ходят люди на работу каждый день в какой-то исследовательский институт… Кого теперь волнует, что название его не встречается ни в одном справочнике? У нас в России за последнее время не только НИИ – Академии как грибы полезли. Поди разберись. Конспирация – лучше не придумаешь.
– Неужели в ФСБ не знают? – глотая встречный ветер, прокричала я, в то время как пальцы судорожно цеплялись за вделанные в сидение поручни. Да, скорость дядя Леня развил крейсерскую.
– Полагаю, что нет. Но не поручусь. Всегда поражался тамошней логике. Может быть, они выжидают. Может…
– Скажите, Леонид Всеволодович, вы уверены, что вахтер уже не сообщил, кому следует о нашем визите? – спросил Павел, перекладывая пистолет в карман халата. – На месте Меранского, я бы отдал приказ вас впускать и не выпускать. А также – срочно докладывать о вашем появлении.
– В том то и дело, что уверен в обратном. Но ведь он даже предположить не может, что я вернусь сюда по собственной воле, обо всем догадавшись. Поэтому сделает вид, что ничего не случилось, и разыграет какой-нибудь спектакль. Тягу к дешевым эффектам у него даже многолетняя огранка в ГБ не отбила.
– Но это значит провал! – воскликнула я.
– Не факт, Ника! – В ответном крике дяди Лени явно слышалось снисхождение к недогадливому подрастающему поколению, и это обнадеживало. – Неужели ты думаешь, что я полезу в расставленную ловушку. Мы пойдем другим путем.
С этими словами Михеев на полной скорости свернул в узкий неосвещенный коридор. Да так резко, что мы с Павлом едва не вылетели из тележки.
