ТРЕТИЙ ГОТОВ… И ТОТ, КОТОРОГО СОБАКА… ЧЕТВЕРО ОХРАННИКОВ
УБИТЫ. СКОЛЬКО ЖЕ ИХ ВСЕГО?
Визирь подошел к окну мелкими, семенящими шажками. Прижался
к стеклу, быстро огляделся, отступил, дергая витой шнур. На окно упали тяжелые
шторы.
— Трое готовы, — сказал он Зарову.
— Трое нападавших?
— Нет, охранники, — Хайретдинов криво улыбнулся: — Как лучше
сказать — «недооценка противника», или «переоценка себя»?
— Лучше всего сказать — «самоуверенность», — Ярослав
дурацкий газовый пистолет, попросил: — Дайте мне оружие, Визирь.
— Нет у меня больше оружия! — Визирь дернулся, нацелился на
открывшуюся дверь. Но это был Шедченко с массивным пистолетом в руках: — Коля,
они уже возле дома! Мы потеряли троих!
Полковник кивнул:
— Ты вызвал помощь?
— Это дело охраны!
— Проверь! Обложился телефонами, так хоть «ноль два» набери!
— Я знаю более лучшие номера, — Визирь послушно взял трубку.
— Дерьмо у нас, а не охрана…
— Не я ее подбирал, — Шедченко выглянул в коридор, коротко
кивнул Зарову. — Пошли, литератор!
Что-то было неладно у самого дома. Семен слышал пистолетные
выстрелы, потом — автоматную скороговорку.
Те трое, что дежурили у дома, были вооружены лишь
пистолетами.
— Ринат, я вернусь…
Татарин кивнул, собираясь идти следом.
— Подожди. Проверь, откуда он пришел. Если за забором машина
— уничтожь, пробей шины.
— Зачем?
Он мыслил категориями охранника, а не убийцы. Его еще не
касалась Власть, объясняя, что следует делать. Надо не просто отбить нападение,
надо уничтожить врага, не дать ему уйти.
— Выполняй! — гаркнул Семен. Отсвет той силы, что направил
на него Визирь, жил в душе, и Ринат вздрогнул, кивая.
Семен побежал к даче. Он не строил иллюзий, он видел киллера
в бою. Трое салаг, которые дежурили у дома, уже мертвы.
Если он промедлит, если ошибется — Визирь погибнет.
А значит — вся жизнь потеряет смысл.
1
— Работает, — сказала Мария, когда раздались выстрелы. —
Работает…
В ее голосе было удовлетворение. Удастся ли Карамазову
уничтожить охрану и прикончить врагов? Неважно. В любом случае это нападение
скует Визиря по рукам и ногам. Он станет тем, кем должен быть —
коррумпированным политиком под бдительным присмотром спецслужб. Пусть попробует
продолжить охоту, когда каждый шаг его будет на виду.
— Сестра…
Она посмотрела на Анну. И что ей неймется? Глупая, глупая
девочка.
— Мария, он убивает…
— Он убивает врагов.
— Мария, разве этому ты учила? — голос девушки дрожал. —
Вспомни, ты несла прощение… милосердие. Ради жизни своей не проливала чужой
крови…
— Это было ошибкой, — отрезала Мария. — Неудачей. Нельзя
принести Добро — не уничтожив Зла. Не стерев его в прах. Мир впереди, свет и
добро! Ради него — все допустимо.
Анна всхлипнула, протянула руку, хватаясь за Марию.
— Не говори так, прошу! Это не твои слова!
— Почему же?
— Нет добра на крови…
— Ошибаешься! — Мария тряхнула девушку, заглянула в глаза.
Придется давить. Придется дать ей Свет, от которого та отворачивается… — Всегда
жизнь росла из крови. В муках, в страданиях — появлялась ты на свет! С болью
узнавала — разницу между добром и злом! Я подарила вам эту власть — отличать
добро от зла! Я дала вам право — сражаться за добро!
Анна отшатнулась. Вырвалась из ее рук с неожиданной силой.
— Ты… ты…
— Да, я! — она кричала, забыв об осторожности, уже понимая,
что сказала слишком много. — Я дала вам главное — Добро! Моя ли вина, что нет
Добра без Зла? За что бы вы сражались, невинные и чистые, говорящие звери
райских садов?
Мария засмеялась. Как чудовищны ее слова для Анны. Как тяжко
ей будет принять — Истинное Добро.
— Тысячелетия, века, годы… — она шла к Анне, и послушный пес
вился у ног, жалобно заглядывая в глаза. — Как научить Добру — не зная Зла? Что
стоят заповеди — без греха? Главное, самое главное дала я вам — разницу между
ними! Мало? Быть безгрешным — мечта дураков! Умные — грешат во имя Добра! Во
имя мое!
— Ты — дьявол, — прошептала Анна.
— Я? — Мария покачала головой. — Я только рубеж. Разница
между Добром и Злом. Откровение, что ждали вы.
Анна закрыла лицо руками.
— Не бойся, глупая, — прошептала Мария. — Я — это ты. Твоя
боль и твоя обида. Твоя мечта — творить добро и наказывать зло. Я пришла! Ты
звала меня, сестра, и я пришла!
— Я не тебя звала…
— Меня, девочка. Меня. Ненавидя зло — ты звала меня. Находя
врагов — ты звала меня. Проклиная убийц — ты звала меня. Я — пришла!
— Значит, — Анна подняла голову, слезы застилали глаза, но
она все смотрела в ее лицо, — значит — надо дать Зло? Чтобы творить Добро?
— Ты поняла.
— Я предала…
Пес зарычал у ног Марии. Вскинул морду, скаля клыки.
— Тихо, она поймет! — закричала Мария. — Тихо!
Но собака смотрела не на Анну. На парня в буром комбинезоне,
с пистолетом в руках.
— Девочки, ссоры отложим, — парень целился в пса. Узкое,
скуластое лицо, прищуренные глаза. Беспощадные — почти как у Ильи. Мария
подумала, что эти двое были бы достойными соперниками. — Вы находитесь на
частной территории. Поднимите руки и отойдите к ограде.
— Кто ты? — спросила Мария. Мягко, нежно, парень должен был
опустить оружие, почувствовав ее любовь.
Но в нем жила тень чужой Силы… может быть — тень от тени, но
этого хватало здесь, на чужой земле, и парень устоял.
— Не знаю, что вы сделали с собаками, — сказал он. — Но
лучше не натравливайте. Не люблю убивать. Собак…
Мария подняла руки. Неохотно, медленно.
Но этот и впрямь умел убивать. Он провел свою грань между
Добром и Злом, и очень трудно было ее сместить…
Гамлет не выдержал.
Слишком многое сместилось в простеньком собачьем сознании в
этот день. Хозяин, тот, кому он был безраздельно предан, уже умер. Новый
хозяин, так ненавистно любимый, молчал. И Главный Хозяин в его теле притих,
скрылся в мягких, теплых глубинах женского тела.
