Теперь он не мечтал об автомобиле. Это осталось в детстве,
вместе с желанием иметь собаку и твердой уверенностью, что мороженое вкуснее
котлет. А вот ночь… ночь и шорох чужих судеб остались с ним навсегда.
Вот только лучи фар больше не заглядывают в его окна. Тихий
район, мечта пенсионера.
Порой он и себе казался пенсионером, тридцатилетним
волонтером войны с иллюзиями. Редко выбирающийся из дома, живущий где-то на
грани двух миров — реального и скрытого за дисплеем компьютера. Кем, интересно,
считают его соседи — мать-одиночка со второго этажа, бабульки с четвертого?
Главой районной мафии, просто обеспеченным бездельником… «Нигде не работает, а
деньги не считает» — читалось в их взглядах.
В общем-то, на это Ярославу было плевать. Писателю вовсе не
нужно любить людей — достаточно любить своих героев. Они обладают теми же
достоинствами и пороками, что и люди, но дороги как собственные дети.
Тишина давила. Как он привыкал к этой тишине первые месяцы
после развода, как сражался с ней — музыкой, включенным телевизором, побеждая
лишь несчастных соседей. А тишина пряталась под гитарными аккордами и
тарахтеньем телеобозревателей, терпеливо ждала, пока он смирится. Тишина —
одеяние смерти, и ее не победить.
Заснуть не удавалось, но это не беда. Можно сесть за компьютер
и продолжить писать… услышать наконец то, что Убивающий Словом сказал сфинге.
Можно запустить «Визит во тьму» и войти в лес, который он еще ни разу не
прошел. Вдруг сейчас повезет? Или скользнуть в компьютерную сеть, выбрать одну
из эхоконференций, где обсуждается все на свете, от оружия и секса до
кулинарных рецептов и книг. Влезть в чужой спор, подкинуть пару провокационных
идей, чтобы завтра с улыбкой пронаблюдать реакцию. А еще можно через
интернетовские серверы выплыть где-нибудь в Париже и посмотреть прогноз погоды
с французских спутников — неизмеримо более точный, чем беспомощное гадание
нищих казахстанских метеорологов… неужели у них нет компьютера и модема?
Все можно. И все — в том, виртуальном пространстве. Лишь там
он смел и почти всемогущ. В реальной жизни человек не способен изменить даже
свою судьбу — не то, чтоб судьбы человечества. Он потому и любит компьютерный
мир — тот дает иллюзию власти. Во всех своих проявлениях — от мощных текстовых
редакторов до сетей, где нет расстояний, и игр, где сокрушаешь цивилизации и
покоряешь галактики…
Слабо скрипнула дверь. Казалось, что почти рядом, на кухне…
хороша звукоизоляция! Кому-то из соседей тоже не спится.
Свет коснулся глаз сквозь закрытые веки. Ярослав присел на
кровати.
На кухне горел свет.
Это был даже не страх — нельзя бояться невозможного. Просто
обморочный холод в груди. Веру в то, что твой дом — твоя крепость, ломает лишь
милицейский обыск или ограбление.
Нынешние воры оголодали до того, что первым делом очищают
холодильник?
Он потянулся к тумбочке, открыл ящик, мимолетно удивившись,
что руки не дрожат. На кухне явственно скрипнула табуретка. Ярослава словно
обдало холодной водой. Он нашарил под полиэтиленовым пакетом с документами
«Умарекс», вытянул из бумажного плена. Тяжесть пистолета, как ни странно, не
успокоила. Это лишь в его книгах герои, взяв оружие, становились уверенными и
бесстрашными. Да и можно ли назвать оружием эту игрушку для трусливых мужчин?
— Из газовика в квартире стрелять глупо, — донеслось из
кухни. Удивительно неприятный голос… словно знакомый, но нарочито искаженный. —
Сам потравишься.
Ярослав встал. Им владело безумное желание одеться — и лишь
потом шагнуть через порог.
— Цивилизация придумала одежду, чтобы успешнее истреблять
себя. Иллюзия защищенности, верно? Но мы драться не будем.
Кто бы там ни был — он словно читал его мысли. И в этом было
какое-то призрачное утешение, начисто исключающее банальных грабителей.
Ярослав вышел в коридор, по-прежнему сжимая пистолет в
руках.
На выдвинутом к двери кухни табурете сидел мужчина. Молодой,
черноволосый, плотный, в наброшенном на голое тело халате. Очень знакомый.
Иронически улыбающийся, разглядывающий Ярослава с покровительственным
любопытством старшего брата.
— Только не стреляй, — сказал он без всякого страха. — Из
этого дерьма даже в степи стрелять не стоит. Держи меня на прицеле и успокойся.
Ярослав быстро оглянулся. За спиной никого не было, и
входная дверь была закрыта.
— Как ты сюда попал?
Мужчина засмеялся.
— Знаешь, хотел бы и я это знать… Ярик, ты меня не узнаешь?
Он покачал головой.
— П-писатель, — из уст пришельца это прозвучало как
оскорбление. — Твоя память на лица достойна кроманьонца. Знаешь, почему? Они
видели в течении жизни лишь сотню-другую человек. Впрочем, ты все понимаешь.
Просто не хочешь принять истину.
Мужчина встал, и Ярослав непроизвольно отступил на шаг,
прижался спиной к двери:
— Я все-таки выстрелю, — быстро сказал он.
— Верю, — пришелец остановился. — У тебя хватит
агрессивности, ты бы и боевыми пальнул. В зеркало посмотри, а потом на меня.
Ярослав опустил пистолет. Его охватила тоскливое бессилие
шарлатана, заболевшего теми болезнями, от которых он так успешно «исцелял»
других.
— Кто ты?
— По сложившейся в эти мгновения традиции, — человек,
который казался его ожившим отражением, снова улыбнулся, — мне бы следовало бы
придумать имя с корнем «Виз». Визионист, например. Создатель образов. К
счастью, это не обязательно. Зови меня Слава.
— Я не верю в тебя, — сказал Ярослав.
— Понятно. Но это уже ничего не меняет.
Он подошел к нему, мягко забрал из руки пистолет.
— Успокойся. Мне нужна одежда, чашка кофе и совет. Мне нужна
твоя помощь.
12
Сегодня днем Аркадий Львович впервые почувствовал боль. Он
готовил обед, размешивая в кастрюльке содержимое яркого пластикового
стаканчика. Такой суп полагалось готовить в микроволновке, но нехитрый
эксперимент подтвердил относительность всех инструкций. Вполне приличный, почти
домашний супчик…
Тонкая игла кольнула в спину, под правой лопаткой.
Мгновенная, но предельно острая боль… Аркадий Львович тихо охнул, замирая. Боль
исчезла.
Вот как это начинается. С короткой боли. С легкого
недомогания. С кашля по утрам.
Он постоял, бездумно глядя, как кружатся в кипятке быстро
набухающие овощи. Потом налил в стаканчик кипятка из чайника, выплеснул в
кастрюлю. Положил стаканчик на подоконник, в башенку пустых упаковок йогурта и
таких же супов. Дочке пригодится, рассаду выращивать. Доживет ли он до этой
рассады, интересно.
