…Над планетой, раскрашенной белым и голубым, летела черная
игла.
Не так уж и много целей было у этого мира. Простейшие
варианты. Ему легко помочь.
Он сам выберет свое будущее.
Осознавшие Цель ничего не навязывали силой.
Взгляд, или что-то большее чем взгляд, скользнул по планете,
отыскивая тех, кто сделает выбор. Вобрал их в себя — на короткий миг,
показавшийся людям бесконечным днем. Преломил в черных плоскостях кристалла.
И отбросил отражения обратно.
Выбор Пути начался…
…Кирилл выдохнул, оседая на кровать. Визитер стоял рядом,
все еще держа его за плечо.
— Я пришел помочь вам, — сказал он. — Дать цель
существованию. Твой смысл жизни — для всех людей. Ты ведь рад?
Смысл? Кирилл вздрогнул.
А какой смысл в его жизни, в тринадцати прожитых годах?
Каждый ведь считает себя центром мира. Каждый верит в свою исключительность.
Его приятель Максим, учительница литературы, прочитавшая меньше книжек, чем
Кирилл, вечно пьяный сосед с седьмого этажа, режиссер с телевидения, решивший
заткнуть пустую графу «детские программы» юным поэтом… Они задумываются над
тем, для чего живут?
Может быть и к ним пришли Визитеры?
— Остальные? — спросил он, путанно, но Виз понял.
— Они тоже хотят дать смысл, — терпеливо объяснил тот. — Но
они ошибаются. Я знаю, ведь я — это ты, и даже больше.
— И чего я хочу?
Визитер молчал. Когда Кирилл поднял взгляд, он отвел глаза.
— Многого. Ты можешь стать кем угодно, ты еще не решил.
Поэтому победим мы.
Кирилл осторожно снял его руку со своего плеча.
Инопланетянин… Тощий пацан, его собственное отражение.
— Я человек, — сказал Визитер. — У меня зуб болит, потому
что ты боялся идти к врачу.
— Я не боялся!
Виз только улыбнулся.
— Еще я хочу есть. Как и ты.
Кирилл быстро взглянул на часы. Надо поесть, прежде чем
придут с работы родители. Не показывать же им Кирилла-два…
— Ты сумеешь спрятаться? — на всякий случай спросил он. —
Чтобы тебя никто не увидел.
— Я могу только то, что можешь ты.
Ужас. Пришелец со звезд, у которого даже штанов собственных
не было. Которого придется прятать (где? под кроватью?), украдкой кормить,
поражая маму удвоившимся аппетитом… и как долго все это?
— Как ты… мы… должны победить?
— Последний оставшийся из Визитеров является наиболее
соответствующим данному миру, — скучным голосом сказал Виз. — Соответственно,
его жизненные цели должны доминировать. Просто, правда?
Соответствующий миру? Чем соответствует он, мальчик,
когда-то умевший писать стихи? Не умеющий драться, не имеющий
родителей-миллионеров?
— Они не смогут меня уничтожить, — продолжил Виз. —
Человеческая мораль осуждает убийство ребенка, значит…
Кирилл засмеялся, глядя в собственное отражение. Виз не
только не умел ничего, что должен уметь любой пришелец со звезд.
Он еще и ничего не понимал.
2
Ирония судьбы — чудо случилось с человеком, не верящим в
чудеса. Ярослав смотрел, как его двойник разливает кофе, безошибочно выбрав из
четырех пачек самое лучшее — «Маэстро Лоренце». Да, наверное и он также
морщится, подхватывая джезву с огня…
— Приходите вы на пляж, а там станки, станки… — задумчиво
сказал Слава. — Человеку, который всю жизнь придумывает невозможное, трудно в
него поверить.
— Допустим, я верю. Кто ты?
Его двойник вздохнул.
— Ты хочешь правды? Или этикетки?
— Правды. А этикетку прилепи себе на задницу, — Ярослав
посмотрел на оттянутый карман халата. — Пистолет ты у меня забрал, теперь
можешь спокойно говорить.
— Я вот и думаю, — двойник сел напротив. — Ты же ни во что
не веришь, Ярик. Что я могу сказать?
— Правду.
— Ладно. Начнем, — он сделал маленький глоточек. — Во-первых
— не ты один сейчас сидишь перед двойником. Пришло несколько человек.
Старичок-ученый, депутат, мальчик, врач… тенденцию замечаешь?
Ярослав кивнул.
— Разные социальные группы.
— Молодец. Не совсем социальные, но в общем ты прав. Были
отобраны самые разные люди.
— Кем отобраны? — с нажимом спросил Ярослав.
— А вот здесь правда кончится. Ты веришь в инопланетный
разум? Или в потусторонний мир?
Ярослав улыбнулся.
— Во-во, — Слава развел руками. — И я о том же. Каждый из
твоих «коллег» получил свое объяснение. Мальчик…
— Про инопланетян.
— Конечно. Дедок-профессор — о новом законе природы.
Девочка…
— Какая девочка?
— Врач… она считает, что начинается апокалипсис, — Слава
засмеялся, сморщив лицо. — Поверхностная религиозность, знаешь ли, до добра не
доводит.
— Интересно, что сказали депутату…
— Ничего. Его уже нет, Ярик.
Они переглянулись через стол: двое мужчин, один из которых
был не совсем человеком.
— Визитеру не обязательно сохранять жизнь оригиналу, — мягко
сказал Слава.
— Выходит, мне повезло? — Ярослав надеялся, что слова
прозвучат убедительнее, чем он сумел их сказать.
— Скорее, не повезло вашему политику. Удивительно, насколько
моральны оказались все отобранные.
— При чем здесь мы?
— Этика Визитеров отражает этику прототипов.
— Кто вы?
— Я же говорю — для тебя нет приемлемого ответа. Ты привык
оперировать самыми разными вариантами. Убеждать других в их реальности — не
веря сам. Теперь расплачивайся.
— Но ты — не человек.
— Не совсем человек. Мне нужно есть и пить, Ярик. Меня можно
убить… так же просто, как и тебя. Но я появился на свет полчаса назад. Считай
меня просто ходячим символом, этикеткой, на которой написана «творчество».
— Знаешь, меня не покидает ощущение сна.
— Тогда считай его кошмаром, от которого не проснуться.
— Почему же кошмаром? Беседа за кофе — не самое страшное
происшествие.
— Ярик…
