— Проездом, — он поймал себя на торопливости ответа, и
дернулся, как от ожога. Какого черта. Он же не милостыню пришел выпрашивать, а
продаваться. Разные все-таки вещи. Навсегда, что ли, останется с ним удивление
от того, что за труд, доставляющий радость, еще и деньги платят?
— Делаю новый роман… вот, хотел предложить вам.
Лидия Васильевна кивнула, с легкой неуверенностью сказала:
— Это крайне интересно. О чем роман?
— Как всегда. О тьме.
* * *
Визард вернулся ровно через час. Не то, чтобы он беспокоился
о поведении Ростислава — Визитер сумеет удержать того от звонка в милицию. Но
обещания лучше выполнять.
Снежневский, выскочивший открывать дверь, был взбудоражен.
— Аркаша… — он быстро глянул на площадку, стал заворачивать
замки.
— Почему ты не хотел мне рассказать?
ДА, ИНТЕРЕСНО, ЧЕГО ЕМУ НАПЛЕЛ ПОСЛАННИК РАЗВИТИЯ…
— Не стоит тебе впутываться.
— Что? Не впутываться? Да ты понимаешь, что происходит-то?!
ПЕРЕБОРЩИЛ, МАЛЬЧИК…
— Нет.
— О, ты еще шутишь! Молодец. Герой, герой… — Снежневский
всплеснул руками. — Тебе надо уехать из этой дурацкой страны. И немедленно. Я одолжу
тебе денег на билет.
— Куда?
Ростислав прищурился.
— До Тель-Авива! С мальчиком сложнее, но и его куда-нибудь
переправим… Знаешь, «Моссаду» будет очень интересно узнать все произошедшее,
тебе обеспечат охрану… только не говори, что у тебя нет гражданства!
— Нет.
— Почему?
— Да успокойся, Ростик.
— Почему ты такой дурак?
— Я собирался дожить здесь. Умирать лучше там, где жил.
— Ну, твоя мечта исполнится… — Снежневский кинулся на кухню.
— Виз, мальчик, ты умнее, чем мой полупокойный друг! Объясни ему, что
необходимо бежать!
— А я не уверен, — мальчик вышел в коридор. Едва заметно
подмигнул Визарду. Тот покачал головой. Детям неведомо чувство меры. Умение
увести — слишком сильное оружие, чтобы пробовать его на стариках.
— Держи, — Визард кинул ему пакет. — Тут одежда. Я, правда,
не уверен, что размер твой.
Визитер с любопытством заглянул в пакет, вытащил запаянное в
целлофан белье. Развернул майку, встряхнул.
— Угу. Это мне года через два будет впору.
— Ну, знаешь, я не модельер. А сыновей у меня не было. И так
рылся, как старый фетишист.
Хмыкнув, Визитер бросил одежду в пакет.
— Ты бы лучше о безопасности заботился, а не о гигиене, —
Ростислав, скрестив руки, смотрел на него. — Иначе дырок прибавится.
— А я заботился, — Визард встряхнул второй пакет. — У тебя
есть нейролептики?
— За кого ты меня принимаешь?
— За старого, запасливого врача. Что у тебя есть?
Транквилизаторы, препараты для нейролептональгезии, наркотики?
— Какой словарный запас! — Снежневский прошел в комнату,
крикнул оттуда: — Что именно тебе надо?
— Все показывай, — Визард скинул ботинки. — Все что есть. Не
мне тебя учить, что граница между лекарством и ядом — в дозе.
5
Неудачное покушение — кусок масла на хлебе репортеров.
Пожалуй, оно даже лучше, чем успешное политическое убийство, которые никто и
никогда не раскрывает. Если удается взять интервью у ошарашенной спасением
жертвы — это уже и горка икры на масло…
Охрана оттерла нескольких самых настойчивых журналистов,
Хайретдинов с каменным лицом прошел мимо в комнату отдыха, куда репортерам
входа просто не было.
Народа было немного. Ему кивали, говорили что-то
сочувственно-поздравляющее. Клановая солидарность… даже самых непримиримых
противников не радовала весть о столь наглом покушении на депутата. Наверняка
многие сегодня усилят охрану.
— Рашид Гулямович… — Альберт Данилович, прервав беседу с
каким-то бойким молодым человеком, прошел навстречу. — Поверьте, я очень рад,
что все обошлось.
Хайретдинов кивнул, пожимая руку.
— Я рад не меньше.
Они посмеялись — этакая бравада старых солдат на поле боя.
— Нервы у вас железные, — заметил главный редактор. — По вам
и не скажешь, что вчера побывали в такой передряге.
— Честное слово, натиск ваших коллег был страшнее.
Альберт Данилович развел руками.
— У нас своя работа, что поделать. И от меня так легко уйти
не удастся.
— Перед вами капитулирую.
— А если не передо мной? — Альберт Данилович кивнул в
сторону недавнего собеседника. — Наш новый заведующий отделом парламентской
хроники.
— Даете расти молодым?
— Конечно. Понимаю, не хочется вспоминать случившееся… но
если просто интервью? Вчерашнего можно и не касаться.
— Почему же? Можно и коснуться. В общем контексте разговора.
Мужчины переглянулись. Альберт Данилович сказал:
— Мы по многим взглядам не сходимся, но ваша честность мне
импонирует. Пойдемте, представлю нашего молодого редакционного волка и оставлю
вас на растерзание… Да, Рашид Гулямович! Я говорил вчера с Шелгановым… кажется,
он хочет помочь нашему корпункту. Так что готовьтесь, будем шерстить ваши
заводы на новом техническом уровне.
— Только так и надо. Подумайте, может, еще где-то проблемы?
У нас много партнеров по стране…
Под задумчивыми взглядами коллег они прошли к отчаянно
старавшемуся казаться невозмутимым «газетному волку».
Сближение самого влиятельного из независимых депутатов и
представителя самой большой оппозиционной партии было более чем демонстративным.
И наводящим на размышления.
Шедченко извелся, ожидая Визиря. Охрана весь день
пережевывала утреннее побоище в метро, обслуга дачи словно дала обет молчания…
или просто приглядывалась к новому человеку.
Хайретдинов вернулся около шести. Злой и энергичный, чем-то
взбудораженный. Впрочем, причина выяснилась быстро.
— Слышал о метро? — обняв Шедченко за плечи, Визирь потащил
его в кабинет. — Вот сволочь…
— Кто это был?
— Полагаю — тот самый Седьмой. Посланник Тьмы. Видимо,
охотился за стариком, за мальчишками или за всеми сразу. Кретин.
