Электричка через девять минут, он успеет.
На станции Смоленская Илья вышел около восьми. Сколько было
ментов — не поддавалось описанию. Словно всю московскую милицию, усилив омоном
и прочими спецчастями, загнали под землю.
Реакция, конечно, восхитительная. Как у жирафа. Неужели
кто-то наверху полагает, что теперь все перестрелки перенесут с улиц в
метрополитен?
Илья прошел мимо патрулей, улыбаясь напряженным лицам
ментов. Вот я, вот. Это в моих руках было оружие, оно и сейчас при мне, в
дипломате, с последними патронами в последней обойме.
Конечно, никто его не остановил. Сила… ее слишком много не
бывает.
Харин выбрал для своей норки неплохое место. Более чем
неплохое. Илья не то чтобы завидовал этому торгашу — в конце-концов, у него
самого есть дом в Испании и квартира в Женеве. Нормальная предосторожность,
мало ли что случится на Родине. Но вот почему торговец оружием способен купить
квартиру в центре Москвы, а он остерегается это сделать? В чем разница-то между
ними?
Карамазов прошел по переулку Воеводина, быстро прокручивая в
мозгу беседу. Удастся ли обойтись словами?
— Нет, — шепнула тьма. Она больше не боялась света, она
пряталась в нем. Хорошо иметь настоящего друга.
Что ж, на месте разберемся…
Илья свернул в Старопесковский, прошел через маленький
дворик, где носились с мячом дети. Мяч отскочил к нему, он машинально отбил
его, вколотив между столбиками «ворот». Пацаны восхищенно загалдели. Илья
усмехнулся, подходя к подъезду. Быстро набрал код.
Проклятье. Три дня прошло, как ему сообщали номер, а он уже
изменился.
Он включил домофон.
— Да? — нервно и быстро, из стальной решетки, прикрывающей
динамик.
— Харин, это я. Надо поговорить.
— Кто — я?
— Корректор.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Харин, я же все равно войду. Ты меня знаешь.
— Попробуй.
Илья покосился через плечо. Наугад предположил:
— Это не твой пацан в футбол играет во дворе?
Пауза, и щелчок открывающегося замка.
— Заходи, сука.
Карамазов засмеялся, входя. На каждую хитрую гайку есть свой
болт…
Дверь открыли сразу, он даже позвонить не успел. Харинский
охранник стоял с пистолетом в руках, целясь от пояса ему в живот.
— Я без оружия, — сказал Илья, входя.
Охранник отступил, выдерживая дистанцию. Так, под дулом,
Илья и прошел в гостиную. Харин стоял у окна, явно выискивая среди детей во
дворе своего сына. Повернулся, смерил Илью злым взглядом.
— Что творишь, Корректор?
— О чем ты?
— Метро! Там использовали «Кедр»!
— Хороший автомат, — признал Илья.
— Депутат — это тоже ты?
Карамазов кивнул.
— Н-да. «Акела промахнулся», — Харин забарабанил пальцами по
стеклу.
— Надо было мне, идиоту, понять — если ты просишь не обычный
«ПМ», значит задумал что-то… грандиозное.
— Я и в метро промахнулся, — признал Илья, покосился на
охранника — у того дернулась щека, и уселся в кресло. — Харин, я и не думал,
что у тебя такой прекрасный вкус. Чья мебель?
— Голландия… Корректор, у меня к тебе одно-единственное
предложение. Проваливать к дьяволу. Учти, завтра я буду уже не здесь.
— Харин, успокойся. Мы и в Женеве будем соседями, если на то
пошло. Три километра по берегу озера, будем на чаек ходить друг к другу.
— С-скотина, — Харин дернулся как от удара. — Психопат.
Убирайся.
— Хоть бы с женой познакомил.
— Она у себя в комнате, и выходить не будет. Нечего ей
видеть твое лицо.
— Логично. Мне нужны патроны, Харин. Потом я уйду.
— У меня не оружейная лавка, должен понимать. Ты
заказываешь, я достаю. Здесь ничего не мелькает.
— Тогда скажи, где достать. Дай мне всю цепочку. Или
задержись сам на денек.
— Илья, ты переходишь грань.
— Вчера вечером перешел. Харин, давай по-хорошему.
— По-хорошему уже не получится, — Харин быстро посмотрел на
охранника.
Карамазов завалился на бок, опрокидывая массивное кресло,
заслоняясь им, и два выстрела завязли в дереве. В следующее мгновение он уже
был перед охранником. Отбил руку с пистолетом, вывернул в потолок — выстрел
разнес хрустальную люстру звенящим водопадом осколков. Охранник выпустил
пистолет, оттолкнул, тот полетел на пол — видимо, понял, что не удержит оружие.
Ударил Илью коленом в пах. Тот не почувствовал боли. Сила была в нем, сила была
вокруг, невидимый щит, смертоносный меч. Он зажал шею охранника, скользнул
вбок, выворачивая руку, заглянул в раскрывшиеся от боли зрачки и поймал на их
дне одобрительную улыбку тьмы.
Хрустнули позвонки, и тело обмякло, превратилось в тяжелый
манекен, куклу из мокрой ваты. Илья выпустил охранника, нагнулся, подбирая
пистолет. Посмотрел на Харина. Тот замер, окаменел, лишь пальцы нервной дробью
стучали по стеклу.
— Я достану патроны, Корректор…
— Нет, Харин, — Илья нагнулся, ощупал запястье охранника.
Пульса не было. А это что? Ведь обещал сыну подарок сделать… Нигде нет правды.
Илья расстегнул браслет своих часов, стянул их с мертвой руки. — Ты отдашь мне
поставщиков.
— Корректор, я тебе много раз помогал…
— Это будет последний. Извини.
— Корректор… — Харин облизнул губы. — Жену не трогай. Она
ничего не видела. Тебе не стоит ее опасаться.
Карамазов пожал плечами.
— Имена, Харин. Все имена.
8
Визирь умел париться. Для человека восточной национальности
он делал это даже подчеркнуто вкусно. Шедченко он обрабатывал вениками с таким
азартом, словно это и было его подлинное призвание.
— Сейчас дубовыми пройдусь, — приложив его последний раз,
сообщил он.
— Терпишь, полковник?
Лежащий на полке Шедченко пробурчал что-то неразборчивое.
— Ладно. Перерыв… — Визирь присел, похлопал себя по
волосатой груди. — Коля, мог ты подумать, когда улетал из Киева, что через пару
дней российский депутат узбекского происхождения станет тебе задницу веничком
полировать?
