Книга Осенние визиты, страница 7. Автор книги Сергей Лукьяненко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Осенние визиты»

Cтраница 7

Теперь у нее болела голова. Анна с трудом разыскала на кухне упаковку аспирина, разжевала пару таблеток. Не американский, ну да ладно.

Надо взять на работе упаковку анальгина.

Она знала, откуда эта тоскливая боль в груди, и стыд — невыносимый, когда не хочется смотреть людям в глаза. Три смерти за одну смену. Это уже не больница — это хоспис, приют для умирающих… которые должны были жить. Телевидение рекламирует десятки форм парацетамола, словно название «панадол» делает его эффективнее. Реклама средств от похмелья, реклама леденцов от кашля…

А в трехстах километрах от Москвы умирают люди — потому что нет мощных анальгетиков, современных антибиотиков, простейших кардиоблокаторов. Точнее — есть все. Но по ценам, доступным немногим.

Анна не знала, понимают ли они, отказываясь покупать лекарства, что обрекают себя на смерть. Скорее всего, нет. Слишком живы в памяти времена, когда лечили бесплатно. Плохо ли, хорошо ли, но лечили. Честно говоря — «попробуйте достать…» когда не было уж очень нужного препарата.

Но никогда не приходилось колоть анальгин вместо омнопона больным, кричащим от печеночных колик.

Она оделась в маленькой прихожей, отряхнула щеткой светлый плащ, минуту придирчиво смотрелась в зеркало. Ничего. Не скажешь, что слопала вчера стакан коньяка. Просто усталая молодая женщина, одна из миллионов. Пожалуй, даже, посимпатичнее многих.

И глупее, наверное. Четыре года работы врачом — и до сих пор не может привыкнуть к смерти. Пусть там — лучший мир, но почему так жесток этот…

Автобус был набит. Больницу построили на окраине, рядом со старым номерным заводом (вот ведь додумался кто-то!) и уже полгода ей приходилось ездить в компании рабочих. Когда-то смена начиналась раньше, и она почти не пересекалась с этим потоком. А теперь то ли график у них сдвинули, то ли рабочий день сократили.

Как ни странно, к этому требовалось привыкнуть. Дорогу не замечаешь лишь тогда, когда люди вокруг незнакомы и безличны, не общаются между собой. Если же их видишь каждый день, да еще по утрам, пока мысли не заполнены прошедшим днем, то слишком быстро начинаешь воспринимать попутчиков как личности. Пусть даже с ней не заговаривали (и чем она отпугивает случайных ловеласов?) поневоле вслушиваешься и всматриваешься. На матюки Анна внимания не обращала, в операционной от коллег такого наслушаешься, что любой пролетарий покраснеет.

Говорили сегодня о политике, со всем подобающим словесным обрамлением. Анна перестала воспринимать разговор уже через пару минут. Надоело все это до безумия… Она стала смотреть на паренька, стоящего рядом в проходе. Молодой, симпатичный, похожий на передовика-рабочего из советских фильмов. В разговоры он обычно не вступал. Вот и сейчас ехал молча, глядя сквозь людей куда-то в окно.

Интересно, могла бы она в такого влюбиться? А выйти за него замуж?

И что бы сказали знакомые о муже-пролетарии?

Анне стало смешно и неловко. Она вдруг показалась самой себе старой девой, перебирающей женихов «второй свежести». Дожилась…

Мимо сторонящихся (удивительно вежливо сторонящихся) людей она стала пробираться к двери. Выскочила на остановке в гордом одиночестве, оправила на ходу плащ. Здесь было ветрено и неуютно, перед этими унылыми бетонными корпусами, воткнутыми неведомыми планировщиками на полпути от микрорайонов к заводу. Зимними вечерами, когда темнело рано, она старалась не ходить к остановке в одиночку.

Сегодня ночью по отделению дежурила Тоня, девчонка совершенно безалаберная, но врач от Бога. Из тех, кто все делает спустя рукава, а больной поправляется час от часа. Анне всегда казалось несправедливым, что человек, ставший врачом случайно, и не испытывающий к профессии ни малейшего уважения, способен на то, чему она и к пенсии не научится. Но что здесь поделаешь…

Дверь ординаторской была заперта изнутри, Тоня, конечно, и не собиралась утром обходить больных. Анна минуты две простояла, постукивая по закрашенному белой краской стеклу костяшками пальцев, прежде чем внутри завозились.

— Ой, извини, — сонно пробормотала Тоня, открывая. — Ты чего так рано, еще без четверти восемь…

— Не спалось, — сказала, входя, Анна. Тоня была в одном белом халатике на голое тело, растрепанная и жизнерадостная. Нюх у нее был, совершенно гениальный. Придется ли ночью бежать к умирающему больному, она знала с самого вечера. — Обход не делала?

— Делала, — Тоня улыбнулась, отходя к гардеробу и сбрасывая халат.

— Да, с вечера. А записала на утро.

— Корнилова, не разыгрывай из себя начальство… — Тоня втиснулась в джинсы, иронически глянула на нее. — Все в порядке, никто не ушел.

— А никто не собирается?

— Шедченко, — не задумываясь ответила Тоня. — Его на гемодиализ надо сажать, сама знаешь.

Анна промолчала. Тоня тем временем закончила переодеваться и замерла перед зеркалом.

— Кто еще потяжелел? — спросила Анна.

— А, по мелочи… — вывинчивая помаду отмахнулась Тоня. — Новости смотрела вчера?

— Нет.

— В Думе приняли закон об усилении финансирования… — Тоня плотно сжала губы, поморщилась, глядя, как легла помада, — …больниц. Так что готовься лечить по учебникам. Добился все-таки узбек своего.

— Хайретдинов? Да что в нем узбекского, кроме фамилии?

— Имя, — невозмутимо отпарировала Тоня. — И восточная экспансивность.

Анна секунду поколебалась, но все-таки ответила.

— Да нет в нем никакой экспансивности, восточной тем более. Это на Кавказе экспансивность в крови. А он так, на публику играет. Ты чай попьешь?

— Все равно молодец… Спасибо, до дома потерплю.

Она натянула курточку, закинула сумку на плечо. Глянула на Анну — уверенная, подтянутая, симпатичная.

— Удачно отдежурить. За Шедченко приглядывай, остальные потерпят. Хватит с нас вчерашней троицы, и так пропесочат в понедельник.

— Пока, Тонь.

Анна осталась одна. Стопка историй болезней на столе, тихо закипающий чайник. Надо все-таки сделать обход. Тоня умница, но мало ли что. Слишком неспокойно на душе. Холодно за окном, холодно в сердце.

Осень…

7

По сценарию шестая мотопехотная армия «синих» атаковала Киев с северо-восточного направления. Это и впрямь было наиболее реально, повторяя опыт второй мировой войны, когда советские войска освобождали Украину.

Полковник Николай Шедченко стоял над картой. Мысли были где-то далеко, упорно не желая возвращаться к предстоящим учениям. Захват Севастополя, оборона Крыма от российского флота, танковые атаки Винницы и Львова… Бред. Если уж — не дай Бог, дойдет до войны между Россией и Украиной, то все сценарии полетят к чертям. Вспыхнут волнения в Донецке, расколется армия, и не поспешит прийти на помощь американский корпус, участвующий в учениях…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация