Секунду Николай смотрел ему в глаза, потом кивнул.
— Мы уходим, старик. Не держи зла.
Визард не стал отвечать — сил было уже слишком мало. Он даже
закрыл глаза, но небо все равно осталось над ним, просвечивая сквозь веки,
кружась, призывая. Еще чуть-чуть… чуть-чуть подожди…
Он знал, что прошло меньше пяти минут, прежде чем его лица
коснулась детская рука. Но минуты казались вечностью… и в этой вечности была
лишь боль, но все равно — она стала последним подарком уходящей жизни. Только
мертвым не больно.
— Аркадий Львович…
Визард заставил себя поднять веки. Кирилл и Визитер… они
словно двоились перед глазами.
— Аркадий Львович! — уже с другой интонацией, успокаиваясь,
повторил Кирилл. — Что вы?
— Ухожу… — он почувствовал, что задыхается, повернулся
набок, выхаркивая алую кровь. Кирилл вскрикнул, отстраняясь, Визитер придержал
его за плечи, помогая выпрямиться. — Спасибо, — прошептал Визард.
— Почему?
— Так получается, мальчик. Знание мертво… беспомощно… в нем
нет спасения.
— Аркадий Львович, не надо…
Визард улыбнулся. Какими глупыми все-таки бывают дети. Как
будто он хочет этого…
— Если вы победите, то я еще вернусь… когда-нибудь. Чтобы
поспорить с вашей правдой. Так повелось…
Визитер замотал головой, молча не соглашаясь. Пусть. В мире
много правд…
— Не плачь, Кирилл, — сказал Визард. — Помнишь, как ты
говорил… «Но будет день, я вынырну из снов…» Когда настанет мое время… когда я
стану нужным…
— Что мы можем сделать? — спросил Визитер.
— Победить. Убить… девушку.
— Как? — лицо Визитера не дрогнуло.
— Не знаю. Она неуязвима… пока ее любят, пока ей служат. Она
пожирает чужую любовь и силу. Она… словно кривое зеркало, где все остается, но
все искажено. Она самое худшее зло… ибо пришла под маской добра.
— Аркадий Львович…
— Лишите ее любви, — прошептал Визард. — Я не знаю, как. Но
пока ее любят, пока Прототип верит ей — она побеждает.
Кирилл кивнул сквозь слезы, то ли понимая, то ли просто
пытаясь показать, что слушает.
— А теперь уходите, — попросил Визард. — Пора… через семь
минут здесь будет патруль. Уходите, весь район набит милицией.
— А вы?
— Мальчик, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Не бойся
за меня, я уже почти там.
Он закрыл глаза, ему не нужно было видеть, он и так знал,
что Визитер утаскивает Кирилла, что мальчишки уходят. А небо кружилось,
спускаясь все ниже. И, словно в насмешку, сила — его сила — все росла, достигая
предела, который отправит его в очень-очень далекий путь. Он начал видеть то,
что еще не случилось — рывками, вспышками, и лицо его искажалось то гримасой
страдания, то усмешкой. Потом он достиг пика.
Парад-алле.
Закрытие циркового сезона.
— Мразь… — прошептал он, когда смог понять, что происходит
там, в будущем.
Но в этот миг небо коснулось его.
9
— Отравитель, — сказал Скицын. — Гнусный, неумный отравитель
себя и меня.
Визитер молча затянулся. Он сидел на лестничной ступеньке,
рядом с грязной трубой мусоропровода. Улыбающийся Скицын стоял рядом, уперев
руки в бока, чуть покачиваясь, словно дирижабль, заходящий на посадку.
— Ну так зайди, я быстро, — ответил наконец Слава.
— Ладно, пострадаю… Слушай, а чего ты за хоррор взялся?
— Я — взялся?
— Ну, все эти ужасы про диктатора…
Слава затушил сигарету о бетонный пол, подумал секунду,
достал вторую.
— Не бойся. Это так… ночной бред.
— Слава, так какого черта ты в Москву приехал?
— Водки с тобой выпить.
— Причина принимается, но как второстепенная.
— Издателей потрясти.
Скицын с сомнением покачал головой.
— Ну-ну… Ты на сколько снял квартиру?
— На месяц.
— Значит, собираешься плотно здесь торчать… Слава, я же не
дурак. Ты сам на себя не похож.
— Знаю, — Визитер поднял голову, посмотрел на Скицына.
Искушение открыться было болезненно-жгучим, садистски приятным. «Степа, а
позвони Озерову… спроси, что он со мной пьет…»
— Степа, пошли, выпьем еще.
Степан пожал плечами:
— Тогда с условием, что ты никуда не поедешь. Переночуешь у
меня.
— Нет.
Скицын секунду молчал:
— Ладно. Ты человек взрослый, сам решаешь, когда помирать.
Озеров рылся в «баре». Три картонных ящика были плотно
забиты вином самых разных сортов.
— Так… нет, это не будем. Гадость. Зачем я его брал? Это
совсем уж простое… А это хорошо.
Озеров мгновение размышлял, потом вернул бутылку на место.
— Разопьем, когда у тебя книжка выйдет. Для этого вина нужен
достойный повод…
— Я сяду за твою машину?
— Угу, — Тимофей нашел, наконец, в своей коллекции что-то,
отвечающее моменту. — «Бастардо Магарач». А?
— Здорово, — Ярослав вошел в коммуникационную программу. —
Слушай, Тима, я засвечусь с твоего адреса?
— Давай-давай…
Ярослав запустил текстовый редактор. «Фидонет», любительская
сеть компьютерной связи, созданная лет десять назад в Штатах и охватившая весь
мир. Принципиально бесплатная, живущая на энтузиазме участников. Любимое место
общения.
Что он хочет написать сейчас тем сотням людей, с которыми
дружит, спорит, ругается в виртуальном мире электронных ярлычков? Тем, кто
читает его книги задолго до выхода, со жгущего глаза экрана, спорит с автором,
отвешивает комплименты или ехидно замечает — «раньше ты писал лучше»? Кто они
для него — не имеющие ни возраста, ни лица, живущие где-нибудь в Твери или
Абакане, любящие тот дурацкий жанр литературы, с которым он связался раз и
навсегда?
«Это не Тимофей Озеров, это Ярик Заров. Привет всем».
Он помедлил, потом добавил еще одну строчку:
«Я устал».
В прихожей затренькал звонок, и Озеров, отставив бутылку,
вышел. Ярослав коснулся клавиатуры, записывая короткое письмо.
