«С ними же и романы крутили», — мысленно продолжила я. Ясно: если предполагаемый роман с Зильберг и имел место, Надежда Сергеевна не стала бы воспринимать это как трагедию, даже если бы и узнала о нем.
Результат моей сегодняшней беседы предельно очевиден. У студента мотива нет, у жены нет, а я снова по уши в разочарованиях, предсказанных мне гаданием. Даже узнать, имели ли исследования студентов какое-либо отношение к секте, мне не суждено. Если верить словам Надежды Сергеевны, профессор с Владом занимались в кабинете, присутствовать при занятиях она не могла; и, как человек интеллигентный и деликатный, наверняка не считала возможным вмешиваться в работу своего мужа и его учеников, приставая к ним с расспросами. Не говоря уже о том, что это вряд ли вообще интересовало ее. Ведь муж преподавал не иностранные языки.
Очевидно, наиболее вероятной из всех остается версия милиции — немотивированное хулиганское нападение. Придется мне провести остаток дней своих, перепроверяя на причастность к убийству профессора Разумова всю покровскую шваль! Правда, есть еще квитанция из типографии… Но что может дать мне этот ничего не значащий клочок бумажки, который даже не был спрятан, а так и лежал, доступный всеобщему обозрению, в одном из незапертых ящиков бюро? Какие-нибудь дурацкие методические пособия или задачники… Разве что в большом количестве, судя по сумме. Не мешало бы кое-что уточнить…
— Если я правильно поняла, почти все свое время Анатолий Федотович посвящал работе? — спросила я, исподволь подходя к новой теме.
— О да.
— А скажите, у него были какие-то научные или методические разработки, публикации?
— Конечно, и очень много.
— А в части опубликования: как обычно решались такие вопросы — приходилось ли вам самим оплачивать публикации или финансирование осуществлялось из каких-то других источников?
— Нет, за публикации мы не платили. Да и не смогли бы, с нашими-то доходами. Обычно такие материалы издавались централизованно, часто в сборнике принимали участие несколько авторов, и финансировалось все это по каналам Министерства образования.
— А в последнее время… ваше материальное благосостояние улучшилось… вы не осуществляли каких-то публикаций за свой счет?
— Нет, уверяю вас. Теперь, конечно, мы смогли бы, но в этом совершенно не было необходимости. Работы Анатолия Федотовича с удовольствием брали для публикаций и университетские сборники, и научные журналы, часто его даже специально просили написать статью на ту или иную тему.
— Что ж, спасибо вам большое, Надежда Сергеевна, извините, что отняла у вас столько времени, но вы мне действительно очень помогли.
— Что вы, Танечка, какие извинения, так приятно было пообщаться с вами! Не знаю уж, чем мои рассказы смогли помочь вам, но если это так — я очень рада.
Мы распрощались, и я поехала в типографию на улице Смородиновой, очень довольная, что мне удалось избежать слишком прямых намеков и я не поселила коварных подозрений в сердце женщины, которая с каждым разом все больше мне нравилась и к тому же умела готовить кофе почти так же хорошо, как я.
Прибыв в типографию, я не стала изображать из себя ни выпускницу милицейской школы, ни бомжующего следопыта, а без всяких околичностей сообщила, что я — частный детектив и провожу расследование по факту убийства человека, фамилия которого значится на квитанции по оплате услуг типографии, в которой я сейчас нахожусь.
— Так его убили?! — округлив глаза и раскрыв рот, уставилась на меня крашеная блондинка в секретарской.
— Убили. Могу я поговорить с директором?
— Да, конечно… Сейчас, одну минутку!
Она скрылась за дверью кабинета и довольно скоро пригласила меня войти.
Директором типографии был изможденного вида мужчина неопределенного возраста и с неопределенным цветом волос. Он пригласил меня присесть и попросил разрешения взглянуть на квитанцию.
— Ну да, именно этот заказ. Оплачен больше трех недель назад, все давно отпечатано, и никто не приезжает, чтобы забрать. Мы уже начали беспокоиться, и потом, у нас ведь складские помещения не резиновые! Идут новые заказы, нужно куда-то их складывать, а тут, на тебе — оплатили и пропали. Так вы говорите, что его убили? Очень печально. Но нам-то что делать? У нас заказы…
— Простите, вы не могли бы описать человека, который оплачивал квитанцию? Я должна убедиться, что он и убитый — одно и то же лицо.
Директор сосредоточился и назвал пару-тройку примет, несомненно, принадлежащих профессору Разумову. Значит, делал заказ он сам, без посредников, и оплачивал тоже самолично: посторонних в дело вмешивать не хотел.
— А что именно вы должны были опубликовать?
— Вы знаете, у меня столько всего… и потом, уже целый месяц прошел, как я могу все помнить? Брошюры какие-то… цветные. То ли реклама, то ли что-то в этом роде.
— А нельзя ли мне получить одну, для образца?
— Да, конечно, хоть все забирайте, мы только рады будем. Лидочка, — позвал он, нажав кнопку на аппарате, стоящем на столе.
В кабинете возникла Лидочка.
— Принеси, пожалуйста, образец вот по этому заказу.
Лидочка взяла квитанцию и испарилась.
— А почему вы не можете доставить заказ самостоятельно? Ведь работа оплачена. И транспорт у вас наверняка имеется. Или вам неизвестен адрес получателя?
— И адрес известен, и транспорт имеется. Только, во избежание всяких недоразумений, для получения заказа необходимо предъявить квитанцию. А поскольку квитанцию нам никто не предъявил, то и заказ доставлять мы не имели права.
В кабинете снова появилась Лидочка, держа в руках какую-то разноцветную тонкую книжицу.
— Спасибо, Лидочка, передайте это, пожалуйста, нашей гостье.
Я взяла брошюру и в самом верху ее прочитала написанную достаточно заметными буквами фразу: «Общество Сторожевой Башни».
Опа!
В голове моей в эту секунду поднялась такая круговерть, что на какое-то время я даже утратила чувство реальности. Профессор Разумов самолично заказывает иеговистские брошюры… студенты проводят исследования о первых христианах… ах ты, черт вас всех дери!
Но мне удалось собрать волю в кулак и вернуться к происходящему. Адрес!
— Так вы говорите, адрес получателя вам известен?
— Да.
— Нельзя ли и мне его узнать?
— Пожалуйста. Лидочка!
Снова появилась незаменимая Лидочка, и минуты через три мне пришлось опять собирать воедино все свое самообладание, чтобы не подпрыгнуть на стуле.
— Улица Маркина, дом 128.
Все разрозненные данные, все мои смутные подозрения начинали выстраиваться во взаимосвязанный логический ряд. Но для того чтобы создать действительно обоснованную логическую схему, мне требовались кофе, сигарета и полное сосредоточение. Я наспех попрощалась с директором типографии и поехала домой.
