— Он претендовал на ту должность, которую занимаю сейчас я.
— А подробнее?
— Руководство рассматривало две кандидатуры — мою и его, но он был абсолютно уверен, что предпочтение отдадут мужчине. Ходил тут… острил… — судя по выражению, которое появилось на лице Зильберг, острил профессор не слишком деликатно. — Когда выяснилось, что должность все-таки достанется мне, он просто на дыбы встал. Разумова обошли! Бабу назначили! Да как они посмели! Сдуру пошел к начальству и поставил ультиматум — либо ему дают должность заведующего, либо он уходит. Тоже еще — пуп земли… Ультиматумы здесь мало кому интересны. Когда он догадался, что сам себя в дурацкое положение поставил, было уже поздно, и ему на самом деле пришлось уходить.
— А как вы сами объясняете, что выбрали вас, а не его? Ведь у нас действительно чаще всего предпочтение отдается мужчинам? Или у вас имелись какие-то дополнительные возможности?
— Вы хотите спросить, не досталась ли мне эта должность в результате какой-нибудь интересной интриги? Вынуждена разочаровать вас. Я не прилагала никаких дополнительных усилий для того, чтобы занять эту должность, и не могу точно сказать, почему назначили именно меня. Возможно, потому, что со мной легче работать. У Разумова был весьма вздорный и капризный характер, и если уж он что вколачивал себе в голову, то никаким молотком этого нельзя было оттуда выбить. А деятельность руководителя основывается на достижении компромисса. Кроме того, если говорить о профессиональной компетенции, то и в этом плане Анатолий Федотович несколько отставал… впрочем, не думаю, что это повлияло.
Итак, красивая любовная история отменяется. Бедная Степанида Михайловна, какое разочарование ее ждет!
— Ваши контакты с профессором после того, как он ушел из университета, были основаны только на совместной деятельности в секте или имелись еще какие-то общие интересы?
— Никаких общих интересов. Его интересовало только одно — деньги.
«И антикварные вещицы», — добавила я про себя.
— Чем вы занимались в секте?
— Организационными вопросами.
— А именно?
— Публикацией и распространением литературы, аудио— и видеоматериалов.
— А распределением финансов?
— Большинство всех собранных денег уходило на оплату материалов, о которых я упоминала. Кроме этого, небольшое вознаграждение получали руководители и некоторые сотрудники.
— Например, охрана дома на улице Маркина?
— Из каких источников финансировалась деятельность охраны, не могу вам сказать, но из фондов общества на эти цели ничего не выделялось. Мы просто не смогли бы оплачивать такие расходы. Вы напрасно думаете, что наше общество — такое уж богатое.
Ну да, сиди тут, рассказывай сказки! У самой дома наверняка антикварная лавка не хуже, чем у Разумова.
— Вы упомянули о деньгах: каким образом они собирались?
— Доходы общества формируются исключительно за счет добровольных пожертвований.
— Но ведь существуют и некоторые приемы, с помощью которых можно побудить человека жертвовать добровольно?..
— Я такими приемами не пользовалась.
Похоже, тут Веру Иосифовну трудно будет сбить с твердой позиции, и я заговорила на другую тему.
— Каким образом вербовались студенты?
— Никто никого не вербовал. Добровольность — один из главных принципов нашего общества. Со студентами проводились беседы, раздавалась литература, и те, кто действительно испытывал желание вступить в общество, вступали. Никакого принуждения.
Представляю себе эти «беседы»! Никакого принуждения — только охмурение! До сих пор я не упоминала о списках, найденных мною в нижнем ящике ее стола. Но я твердо решила, что поведу о них речь только в самом крайнем случае. Мне не хотелось, чтобы Вера Иосифовна узнала, что в одну прекрасную ночь я незаконно проникла в ее кабинет.
— При вступлении в секту новые члены должны были платить?
— По желанию.
Черт бы тебя побрал! Что и говорить, «принцип добровольности» Вера Иосифовна выучила назубок. Это и понятно: иначе те или иные действия можно трактовать как вымогательство, а это — уже криминал. Попробуем прощупать мадам Зильберг на предмет ее отношений с профессором Разумовым.
— Ваше совместное руководство сектой с профессором протекало без эксцессов?
— Когда как. Я ведь уже упоминала, что у Анатолия Федотовича был сложный характер.
— По каким вопросам труднее всего было достигнуть взаимопонимания?
— Разумеется, по финансовым. Разумов все время спорил, даже по тем суммам, которые были необходимы на заказ литературы и кассет, не говоря уже о своем личном вознаграждении. Он получал больше, чем я, но ему все равно казалось мало.
— Вы часто ссорились?
— В общем — да, но если вы думаете, что эти ссоры как-то относятся к его убийству, то вы очень ошибаетесь. Наоборот, убийство Разумова только добавило мне проблем: теперь я вынуждена выполнять не только свою, но и часть его работы. Дела он вел очень неаккуратно, и мне приходится тратить очень много времени на то, чтобы разобраться, что к чему.
— Значит, работать с профессором было сложно?
— Да. Если ему попадала шлея под хвост, он совершенно не считал необходимым сдерживаться и мог затеять скандал в самом неподходящем месте. У нас есть еще одно здание на Лунной улице…
— Зал Царства?
— Да, — сказала Вера Иосифовна, удивленная моей осведомленностью. — Туда могут приходить члены общества для бесед и совместных занятий. Там имеются служебные помещения, небольшие кабинеты для руководителей. И однажды Разумов начал ссору в одном из этих кабинетов. Орал так, что слышно было, наверное, на улице. В зале полно прихожан — а ему и дела нет… Да, работать с ним было действительно тяжело.
— Но вы все-таки работали?
— Все мы должны выполнять свой долг!
Ну да — долг! Какие же бабки тебе обламывались, если ты терпела такого засранца, как Разумов?
— А как оказалось, что эти посты занимали именно вы и профессор Разумов?
— Так получилось.
— Но ведь кто-то назначил вас на это место? Секта, подобная «Свидетелям Иеговы», не могла бы действовать так свободно, если бы у нее не было высоких покровителей. Может, они и предложили вам занять это место?
— Лично я ничего не знаю ни о каких покровителях.
Выражение лица Зильберг снова стало непроницаемым, и я поняла: чтобы получить сведения о загадочных покровителях, мне придется ее пытать. Уж не этими ли покровителями и было заказано убийство профессора? От одной мысли об этом мне стало нехорошо. Если ниточки ведут так далеко наверх — мне крышка. Тогда уж точно дело не раскрыть! Но я снова вспомнила об их методах и немного успокоилась. Несолидные больно методы для таких высоких лиц — ночное избиение палками.
