Мгновенно перебрав в уме своих знакомых, я поняла, что среди них людей с такой фамилией нет. И все же где-то я ее слышала.
— Чем могу служить? — Я уже вполне проснулась и могла соображать.
— Я хочу нанять вас, — сразу же расставила точки над i Трегубова. — Дело очень важное. Пропал мой муж, и я прошу вас его разыскать. Живого или мертвого, — после маленькой паузы добавила она.
— Кто вам дал номер моего телефона?
— Горбунов Александр Александрович. Вы его знаете? — На том конце трубки повисло напряженное молчание.
Еще бы я не знала Сан Саныча! Мой милый, мой толстенький, мой лысенький доктор. Любитель коньяка и хороших сигарет. С нежными коротенькими пальчиками, которые так часто заштопывали меня и обрабатывали разными медицинскими составами. Господи, ну конечно, я знаю Сан Саныча! Когда-то мне даже довелось расследовать убийство его племянника, с которым у меня был довольно бурный роман. Но это так, лирическое отступление.
— Знаю, — выдохнула я.
— Значит, я могу к вам приехать? — Трегубова оказалось настойчивой дамой.
— Вот это вряд ли, — я помнила, что из дома я должна выйти около десяти. — Если вас устроит, мы могли бы встретиться где-нибудь в городе.
— Тогда приезжайте ко мне, если вас не затруднит, — она продиктовала адрес, — номер квартиры является кодом домофона.
— О'кей, — я положила трубку и отправилась в ванную на водные процедуры.
* * *
— Ваня, — позвала я, выходя из квартиры.
Кокорин быстро сбежал с площадки восьмого этажа.
— Доброе утро, Татьяна Александровна, — улыбнулся он.
— Зови меня просто Таней, — разрешила я. — Все спокойно?
— Пока — да, — он пожал плечами. — Мы уже давно здесь кукуем.
— Нужно не куковать, а работать, Ваня, — с добродушной усмешкой пожурила я его и вызвала лифт. — Передай Стригунову, что вечером буду часиков в восемь. Если задержусь, я ему перезвоню.
— Хорошо, Татьяна Александровна, — в его голосе было столько обожания! Видно, Олег расписал мои способности. — Внизу еще один наш.
Я кивнула и вошла в лифт.
Миновав еще одного охранника, молодого парня с развитой мускулатурой и твердым волевым подбородком, я села за руль своей «девятки» и двинулась по указанному адресу. Минут через десять я остановила машину в уютном дворике, образованном двумя четырехэтажными «сталинками». Госпожа Трегубова жила на втором этаже одной из них. Квартира оказалась пятикомнатной.
— Спасибо, что приехали, — вместо приветствия сказала Галина Семеновна, — проходите вот сюда.
Я переступила порог гостиной, оформленной в стиле ретро. Но поразила меня не мебель, не тяжелые, затканные золотом шторы, а граммофон с большой медной трубой. Книги тоже произвели на меня впечатление. Среди них было много дореволюционных, с золотыми обрезами, в сафьяновых переплетах. Вообще, я заметила, что квартира кишмя кишит антиквариатом. Самовар, китайская ваза, разные сувениры, подсвечники и прочее.
— У вас очень мило. — Я села на диван с изогнутыми ножками и округлой спинкой.
— Это все Слава… — суховатый голос Трегубовой заметно дрогнул.
Я видела перед собой ее бледное матовое лицо с классическими чертами. Если бы не крупный орлиный нос, голову Трегубовой можно было бы смело выставлять в зале римской скульптуры. Хотя, по справедливости говоря, у римлян такие носы встречались часто! Черные глаза Галины Семеновны лихорадочно блестели. Контрастом к этому беспокойному блеску выступали ее царственная осанка и жесткая линия подбородка.
«Смелая и решительная», — определила я ее характер.
Трегубова встретила меня в темно-синем костюме, великолепно облегающем ее стройную высокую фигуру. Темно-каштановые волосы Галины Семеновны были собраны на затылке в аккуратный пучок, ярко выраженные надбровные дуги усиливали впечатление чего-то строгого и принципиального, исходившего от ее лица и фигуры.
— Кофе? — приподняла она черную, точно нарисованную бровь.
— Можно, — непринужденно улыбнулась я, хотя чувствовала в присутствии этой явно незаурядной женщины какое-то напряжение.
В ней не было ничего подавляющего, Трегубова не сразила меня ни чрезмерной теплотой, ни надменностью. Но аура, овевавшая ее скорбный и благородный облик, ее манера скашивать глаза, растягивая рот в горькой усмешке, которая тут же сменялась какой-то виноватой улыбкой, настораживали меня, электризовали, заряжая воздух почти физически ощущаемым магнетизмом. Даже когда она ушла на кухню готовить кофе, в гостиной вполне явственно ощущалось ее присутствие.
— Можете курить, если хотите, — она поставила на столик поднос с кофейными чашками, положила рядом пачку «Мальборо-лайт» и опустилась на кресло. — Не знаю, может, вы предпочитаете покрепче? — Она протянула руку и взяла с инкрустированной поверхности маленькой тумбочки пачку «Голуаз» без фильтра.
— Спасибо, — поблагодарила я, доставая свой привычный «Кэмел», — я давно курю «Верблюда». Вы сказали, что у вас пропал муж? — Чтобы она слишком не растекалась в любезностях, я направила беседу в нужное русло.
— Да, — кивнула она, закуривая, — уже пятый день.
— Вы заявляли в милицию?
— На третьи сутки, раньше они заявления не принимают.
— Может, ваш муж еще найдется? — предположила я.
— Я на это очень надеюсь, вы даже не представляете, как я на это надеюсь, — горячо произнесла Трегубова, — именно поэтому я и обратилась к вам.
— Вы его очень любите?
— Я не представляю без него свою жизнь.
— Сильно сказано, — с сомнением заметила я, — а что, если он погиб?
— Все равно, — твердо произнесла она, — я хочу знать.
— Что ж, тогда начнем с самого начала, — я глотнула кофе (настоящий, надо сказать, не растворимый), — если меня вам порекомендовал Сан Саныч, значит, вы знаете мои расценки?
— Мне это известно, — сухо кивнула она.
— У вас есть какие-то версии исчезновения Вячеслава…
— Шатров, Вячеслав Николаевич Шатров, — торопливо подсказала Трегубова, — после женитьбы мы не стали менять своих фамилий. А насчет версий… Слава работает старшим охотоведом в Тарасовском районе. Зимой прошлого года он с егерями во время рейда поймал на браконьерстве Садыха Тагирова, младшего брата начальника РУБОПа…
— Бывшего начальника, потому что сейчас РУБОПом руководит полковник Самойлов, — уточнила я.
— Да, бывшего, — кивнула Трегубова.
— Вот откуда мне знакома фамилия вашего мужа! Я помню, в «Тарасовских вестях» была статья о нем. Кажется, он обвинялся в получении взятки…
— Да, — нетерпеливо и даже как-то раздраженно перебила меня Трегубова, — но все это было подстроено самым бессовестным образом.
