Кролик захромал назад к зданию раздевалки, явно собираясь на ночлег.
— Так здесь и живет? — спросил Нили.
— Угу. Ставит раскладушку в мансарде над залом для работы с тяжестями. Называет себя ночным вахтером. Точно чокнутый.
— Он был чертовски нормальный учитель математики.
— Счастье, что он еще может ходить, — сказал Пол.
Все рассмеялись. Кролику переломали едва ли не все кости на игре сезона 1981-го, когда по причине, так и не раскрытой, он выбежал на поле и оказался на пути Молнии Ллойда, быстрого и жесткого на игру бегущего защитника, впоследствии выступавшего за Обурн, а в тот вечер игравшего за «Грин-Каунти», причем блестяще. В конце третьей четверти при так и не открытом счете Ллойд успешно начал длинный прорыв, обещавший верный тачдаун. Обе команды еще не имели поражений. Матч был напряженным, и Кролик, судя по всему, не выдержал давления на психику. К ужасу и удовольствию десяти тысяч правоверных мессинцев, Кролик решительно бросил свое нескладное костлявое тело на арену и где-то около тридцатипятиярдовой линии столкнулся с Молнией. Столкновение вышло почти смертельным для Кролика — человека как минимум сорокалетнего — и вовсе не повредило Ллойду. Как будто жук попал в ветровое стекло.
На Кролике были защитного цвета штаны, мессинская зеленая футболка с длинными рукавами, зеленая шапочка, найденная потом за десять ярдов, и остроносые ковбойские ботинки. Когда беднягу подбросило, левый ботинок слетел и закувыркался в воздухе. Сидевшие на трибуне на верхних рядах клялись, что слышали, как у Кролика хрустнули кости.
Если бы Молния продолжил рывок, такая «контратака» не возымела бы никакого действия. Но парнишка растерялся, и едва он бросил взгляд через плечо, чтобы выяснить, кто или что попало ему под ноги, как тут же потерял равновесие.
До полной остановки Ллойд пахал землю пятнадцать ярдов. А когда поднялся на ноги у двадцатиярдовой линии, поле было желтым от флагов.
В то время как тренеры хлопотали над Кроликом, выясняя, звать ли медиков или священника, судьи быстренько отдали тачдаун «Грин-Каунти». Рейк пытался возразить, однако через секунду уступил. Рейк переживал случившееся остро, как все, и он беспокоился за Кролика, не шевельнувшегося после удара о землю.
Минут двадцать пострадавшего осторожно собирали в кучку, потом уложили на носилки и погрузили в карету «скорой помощи». Когда машина уезжала, десять тысяч болельщиков Мессины аплодировали Кролику стоя. Приехавшие из Грин-Каунти пытались осмыслить увиденное. Не зная, аплодировать или выражать неодобрение, они сидели тихо. Хоть бедный дурачок и казался мертвым, зато они получили тачдаун.
Признанный мастер мотивации, Рейк использовал, перерыв чтобы «накачать» своих бойцов.
— Кролик был тверже вас, клоуны! — рычал он защите. — Порвите им хоть что-нибудь! Сыграйте хотя бы за Кролика!
Мессина легко выиграла встречу, сделав три тачдауна в последней четверти.
Кролик тоже спасся, хотя и сломал ключицу. У него треснули три позвонка подряд, но в целом полученный удар оказался не смертельным, и те, кто знал прежнего Кролика, утверждали, что его мозг не получил новых повреждений. Нечего и говорить — Кролик сразу же превратился в героя. На очередном ежегодном футбольном банкете Рейк вручил ему кубок за лучший силовой прием года.
Кончились сумерки, и с наступлением темноты фонари стали ярче. Глаза мало-помалу свыклись с наполовину освещенным пространством «Рейкфилда». На дальнем конце трибун из темноты материализовалась другая небольшая группа старых «Спартанцев». Их голоса были едва слышны.
Открыв еще пива, Силос немедленно осушил половину бутылки.
Бланшар Тиг задал вопрос:
— Нили, когда ты в последний раз видел Рейка?
— После первой операции, через два дня, — сказал Нили.
Все промолчали. Он говорил это впервые. Его рассказа до сих пор не слышали в родном городе.
— Я лежал в больнице. Сделали операцию, предстояло еще три.
— Непреднамеренная грубость, — пробормотал Коуч, как будто Нили нуждался в оправданиях.
— Да уж, — кивнул Эймос Келсо.
Нили вполне представлял, как, собираясь в кофейнях на Мейн-стрит, они с унылым видом вновь и вновь смотрели повтор заведомо позднего и грубого сноса, уничтожившего карьеру их всеамериканского героя. Медсестра сообщила, что еще не видела столь проникновенного сочувствия: цветы, визитки, шоколад, воздушные шары и поделки от целых школьных классов. Все — из маленького городка Мессина, находившегося в трех часах езды от больницы. Впрочем, за исключением родителей и тренеров из «Тека» Нили отказывал посетителям. В больнице он страдал восемь нескончаемых дней, поглощая столько болеутоляющего, сколько позволяли врачи.
Рейк проскользнул к нему как-то вечером, когда давно прошли часы, отведенные для визитов.
Потягивая пиво, Нили сказал:
— Рейк хотел поднять мне настроение. Ободрял и говорил, что колено починят. Хотел бы я верить.
— Он вспоминал финал 87-го? — спросил Силос.
— Мы и об этом тоже говорили.
Все примолкли, вспомнив ту игру и многочисленные загадки, с ней связанные. Тогда Мессина завоевала последний из титулов, и одно это давало богатую пищу многолетнему анализу. Проиграв со счетом 31:0 первую половину встречи, в которой их зажала и придавила силовой опекой команда Ист-Пайка, значительно превосходившая классом, «Спартанцы» вышли на вторую половину без Рейка. При этом они играли на поле «Эй-энд-Эм», где на трибунах сидело тридцать пять тысяч фанатов, ждавших развязки. Рейка не было. Тренер появился не раньше конца последней четверти.
Правда о том, что тогда произошло, оставалась похороненной все пятнадцать лет, и, по-видимому, ни Крэншоу, ни Силос, ни Пол, ни Колпак Тейлор не собирались говорить на эту тему.
Нили не сказал, что в больнице Рейк принес ему извинения.
Попрощавшись, Тиг и Коуч небыстро затрусили в темноту.
— Ты ни разу сюда не приезжал? — спросил Эйгер.
— Нет, после травмы нет.
— Почему?
— Не хотел.
Колпак по-тихому уговаривал пинту чего-то гораздо более крепкого, чем пиво. Он сначала отмалчивался, а когда заговорил, язык почти его не слушался:
— Поговаривают, вы сильно ненавидели Рейка.
— Это неправда.
— А он ненавидел вас.
— Рейк никогда не умел общаться со звездами, — сказал Пол. — Мы все об этом знали. Если ты собирал слишком много призов или много рекордов, Рейк начинал ревновать. Ясное дело. Поэтому он гонял нас как собак. Хотел, чтобы каждый стал великим игроком. Но если парням вроде Нили доставалось много внимания, Рейк завидовал.
— Трудно поверить, — хмыкнул Коротышка Орли.
— Так оно и было. И потом, он считал нужным делать подарки лучшим колледжам. К примеру, Рейк хотел отдать Нили в «Стейт».
