— Не оборачивайтесь, — приказал мужской голос за спиной.
Джек замер. Он начал было поднимать руки вверх, но хриплый и отрывистый мужской голос остановил его.
— Не шевелитесь. Вообще не делайте никаких движений.
— Что вам нужно? — спросил Джек.
— Я не грабитель и не причиню вам вреда. Я работаю на правительство Кубы.
Кубинский оперативник в Майами? Достаточно веская причина, чтобы не позволять никому увидеть свое лицо.
— Что это значит?
— Меня прислал полковник Хименес. У меня есть для вас сообщение.
Джеку потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное. Ситуация казалась просто невероятной, но если этот малый знал полковника Хименеса, значит, все было взаправду.
— Говорите.
— Он хочет, чтобы вы знали: у него есть кое-что для вас. Он говорит, что вы останетесь довольны.
— Очень хорошо. И как полковник Хименес намеревается передать мне это свое «кое-что»?
— Никак. Если вам нужно, приезжайте на Кубу и возьмите это.
— Когда?
— Сегодня вечером ваш самолет вылетает в Канкун. Оттуда вы летите в Гавану.
Джек фыркнул.
— Вы рассчитываете, что я сяду в самолет и нелегально прилечу на Кубу только потому, что так советует мне поступить какой-то парень, утверждающий, будто работает на кубинское правительство?
— Выбор за вами. Если вы поедете, то от этого выиграет только ваша клиентка. Если вы не поедете, то пострадают ваши родственники на Кубе.
Джек почувствовал себя так, словно получил удар под дых.
— Откуда вам известно, что у меня вообще есть родственники на Кубе?
— Ваш отец был губернатором Флориды. У нас имеется обширное досье на вас, мистер Суайтек.
Джек не собирался подыгрывать им, но любопытство взяло верх. Может быть, этому мужчине известно что-нибудь о его сводном родственнике? Или он имел в виду двоюродных и троюродных братьев, которых Джек снова рисковал потерять?
— О каких именно родственниках идет речь?
— Садитесь в самолет, и полковник Хименес с радостью расскажет вам все. Или не садитесь и живите с сознанием того, что с самым последним вашим родственником будут обращаться как с gusanos, червем-контрреволюционером.
Gusanos. Черви. Этим прозвищем Кастро заклеймил «предателей», которые сбежали в Майами или каким-либо другим способом, по его мнению, предали правительство. Месть была жестокой. Рационы выдаваемых по карточкам продуктов урезались до минимума. Устроиться на работу было невозможно. Соседи могли плюнуть этим людям в лицо прямо на улице.
Джек колебался. Но если бы этот мужчина хотел причинить ему вред, Джек уже лежал бы лицом вниз на тротуаре. Риск был велик, но и выигрыш огромен. После того как он побывал на Кубе и окунулся в тамошнюю тягостную атмосферу, он не мог отказаться съездить туда еще раз и допустить, чтобы пострадали его кубинские родственники.
— Хорошо, — сказал Джек. — Я поеду.
— Я положу ваши билеты на самолет на землю за вами. Досчитайте до двадцати, потом повернитесь и поднимите их. Я к тому времени уже буду далеко. Вы поняли?
«Ничего я не понял».
— Конечно, — ответил Джек. Голова у него шла кругом. — Я все прекрасно понимаю.
Глава двадцать шестая
Утро наступило быстро. Джек оделся и уже собирался идти, когда в дверь коттеджа постучали.
— Полковник Хименес вас сейчас примет, — сказал мужчина, остановившись в дверном проеме.
Джек сверился со своими наручными часами. Прошлой ночью водитель, встретивший его в аэропорту, передал ему, чтобы он был готов к шести часам. Сейчас было около девяти, но Джек прожил в Майами достаточно долго, чтобы разбираться в том, как кубинцы относятся к своему времени.
— Строго по расписанию, — заметил Джек.
Джек не имел точного представления, где находится, кроме того, что он где-то в Гаване и живет не в отеле. Водитель привез его в относительно тихий район округа Ведадо, к западу от центра Гаваны, и Джек провел ночь в однокомнатном коттедже за главным зданием. В его комнате не было ни телевизора, ни радио, ни телефона. Времени на сборы, когда он уезжал из Майами у него практически не оставалось, он только и успел, что схватить свой паспорт и помчаться в аэропорт. Но в коттедже оказались туалетные принадлежности и чистая пара носков и нижнего белья, любезно предоставленные кубинским правительством. Джек решил, что его поселили еще в одном casa particular, частном доме, принадлежащем тому, кто лояльно относился к правящему режиму. Он предполагал, что находится под постоянным наблюдением, и вел себя соответствующим образом, отправившись принимать ванну в темноте.
Сегодня утром его сопровождающий был в одежде домашней прислуги. Он провел Джека по вымощенной крупной галькой тропинке к главному зданию. Оно было построено в стиле неоклассицизма, не столь роскошное, как приходящие в упадок трехэтажные жемчужины старой Гаваны, — очевидно, это была одна из многих построек дореволюционной поры. В свое время их отобрали у состоятельных людей, а владельца либо пристрелили прямо на ступеньках дома, либо вынудили, бросив все, бежать в Майами — вполне может статься, что Джек даже встречался с ним. Вокруг дома был небольшой, но ухоженный участок. На переплетенных вьющихся стеблях бугенвиллии, подобно бабочкам, теснились крошечные розовые и фиолетовые цветы, а ярко-красные и желтые цветы покрупнее были украшены высокими стройными рядами гибискуса. Дорожка привела их в центральный дворик, построенный в традиционном для девятнадцатого века стиле, когда все комнаты имели отдельный выход наружу. Некоторые окна до сих пор были с цветными витражными стеклами, что было не просто красиво, а еще и помогало уберечься от палящего тропического солнца. Джек прибыл из аэропорта Гаваны далеко за полночь, поэтому не заметил очарования этого места. Не увидел он также и вооруженных солдат, расставленных по углам обнесенного стеной поместья.
— Кто здесь живет? — задал Джек вопрос по-испански.
— Полковник Хименес, естественно.
Итак, он находился в гостях у самого полковника. Коммунизм вполне подходит Хименесу, решил Джек.
Он проследовал за сопровождающим по крытому переходу, потом наверх, на второй этаж. В конце коридора виднелись массивные деревянные двери с вычурной резьбой и впечатляющими большими кольцами из желтой меди. Роскошный вход словно предупреждал о том, что внутри вас ждет некто важный, и это впечатление еще более усиливалось вооруженными солдатами, неподвижно застывшими по обе стороны от дверей. Не говоря ни слова и с важностью, достойной королевского гвардейца, несущего караул в Букингемском дворце, солдат слева повернулся, постучал и объявил о прибытии Джека.
— Пусть войдет, — послышался ответ. Джек узнал голос полковника.
